– Ты знаешь Юлиана? – спросил меня Дэвид, наблюдавший за нами.
– Да. Это его подружка?
– Ее зовут Сэнди. Крутая, да?
– Можно сказать и так.
В разноцветных глазах Дэвида промелькнуло нечто неопределенное.
– Глядя на нее, не скажешь, что в прошлом году она выиграла наш турнир по шахматам, – добавил он.
Указав на укромный уголок кафе, где двое пожилых мужчин склонились над шахматной доской, он добавил:
– Представляешь, она уделала даже двоих профи! И это им совсем не понравилось.
Мне показалось, он шутит.
– Ты меня разыгрываешь?
– Нет, я на полном серьезе. Ты тоже играешь в шахматы?
Я отрицательно покачала головой, показавшись себе в эту минуту такой маленькой и незначительной, что могла бы пролезть в дверную щель. Значит, Юлиан без ума от белокурой шахматистки. У фрика вроде меня не было никаких шансов.
«Хорошо, в другой раз», – сказала я себе. И, так как Юлиан не обращал на меня внимания, проследовала за Дэвидом в глубь кафе.
– Вон моя мама, – добавил он, указав на самую толстую женщину, какую я когда-либо видела.
Та, потея, стояла за прилавком и протягивала нетерпеливому мальчику большой пакет с карривюрст[13]. В отличие от мужа у нее не наблюдалось сходства с сыном. Помимо необъятной толщины, у нее была темная кожа, закаленная работой на открытом воздухе, а в некогда черных волосах сверкали седые пряди. Как и отец, она тоже была высокого роста и выглядела угрожающе. Но тут я заметила по-матерински теплый взгляд, которым она одарила мальчика-покупателя, и сразу почувствовала к ней симпатию.
– Как видишь, здесь мы получаем основную прибыль, – заметил Дэвид.
В кафе стояло много стульев – на случай дождя, как пояснил он. Но я его уже не слышала – я была слишком поражена, чтобы воспринимать что-то. Я буквально окаменела. Он был здесь!
– Что с тобой? – Голос Дэвида донесся до меня откуда-то издалека. Как будто он звал меня с другого конца коридора. Казалось, в помещении внезапно потемнело и все другие люди исчезли.
На стене висел постер. Я подошла к нему. Большой плакат с черно-белой надписью притягивал меня, как магнит. На нем были изображены пять парней, стоявших на фоне каменной стены, широко расставив ноги. И надпись: THE BARLOWS. Я увидела Юлиана, держащего перед собой крест-накрест барабанные палочки, и Дэвида с электрогитарой. Два других парня были мне незнакомы. Но пятый, стоящий рядом с Дэвидом…
Мое сердце забилось сильнее. На черно-белой фотографии юноша выглядел таким же бледным, как тогда в беседке. Но на фотографии его черные волосы были более длинными и взъерошенными – типичная прическа восьмидесятых, которую носил Роберт Смит из The Cure. На юноше была черная футболка, как у готов, и черные кожаные брюки, обут он был в бесформенные сапоги. Глаза были обведены черным, но на фото это выглядело скорее забавным, чем пугающим – как тогда ночью. Мне пришло в голову, что эту картинку я уже где-то видела. На плакате при въезде в город! Правда, она была мельче, потому что много места занимал текст.
