Шесть недель спустя я сидела у окна в кафе «Атлантида». Летний сезон подходил к концу, обе чаши бассейна накрыли пластиком, предварительно спустив воду. Желтые листья уже усеяли траву на берегу: они блестели, словно звезды на зеленом небе. Несмотря на то что бассейн был закрыт уже больше недели, до 15 мая следующего года, о чем гласила табличка, половина мест в кафе была занята.
Из колонки над стойкой лилась музыка, смешиваясь со звоном кофейных чашек и кухонной посуды. Между рядами столиков играли дети.
– Я не знала, что у тебя такая большая семья, – сказала я.
Дэвид улыбнулся фирменной усмешкой, хотя ему немного мешала повязка на голове.
– Не такая уж и большая. – Он кивнул в сторону стойки, над которой висела надпись «Добро пожаловать!». – Многие пришли просто поесть. Остальные – друзья. Как ты, например. Почему твоя мама не пришла?
– Она передавала тебе большой привет. Ей нужно еще кое-что доделать в квартире. Иначе она охотно посидела бы с нами.
– Ясно. – Он кивнул и посмотрел на пол. – Значит, в Штутгарт? Ну, это не так уж далеко отсюда. Как только я снова смогу водить машину.
– Мы всегда будем тебе рады. Хотя новая квартира гораздо меньше, чем наш ведьмин домик, для тебя место всегда найдется.
Он кивнул:
– В случае чего я могу ночевать в ванне.
– К сожалению, у нас там только душ.
– Не проблема. – Дэвид погладил Нерона, сидевшего около его инвалидной коляски. – Нерона я возьму на колени – тогда мы поместимся даже в душевой кабине.
Было больно видеть его таким. Но я старалась, чтобы он не заметил моего состояния.
– Увидишь, скоро все это тебе уже не понадобится, – заметила я.
– Да, в этом ты можешь на меня положиться. А если нет, я сверну шею своему врачу.
Он почесал голову через повязку и задумчиво посмотрел на свою маму, передававшую в этот момент маленькой девочке вазочку с тремя шариками мороженого. Потом снова серьезно взглянул на меня.
– Ты пойдешь на похороны матери Юлиана?
Я помотала головой:
– Не смогу. Утром приедет фургон – надо будет перевозить вещи. Положи за меня розу на могилу, ладно?
– Хорошо. – Он кивнул, потом указал на террасу. – Не останешься? Папа будет делать ребрышки гриль.
– Не сердись, но…
– Понимаю, тебе надо паковать вещи. – Он снова улыбнулся, и мы оба поняли, что он имеет в виду.
– Тогда пока, – сказала я, вставая. – Береги себя.
– Обещаю. Кстати, мы с Кевином сегодня вечером устраиваем джем. Хотим возродить «Барлоу». У нас новенькая – будет играть на ударных. Она не только в шахматах хороша, у нее к тому же есть барабанная установка.
