Покашливает, прочищает горло, наклоняется вперед, занимая прежнее положение.
– Все это время! – восклицает он с мелодраматизмом в голосе. – Все эти страдания! Оказалось, мне всего лишь надо было найти кого-то, вроде тебя, Сюзанна! Кого-то, кто выслушает! – Он делает паузу, дает словам достичь цели, потом содрогается от наигранных рыданий. Левая рука вылетает вперед и хватает Сюзанну, сжимая до боли.
– Отпусти!
Адам, склонив голову, продолжает выть. Сюзанна борется, чтобы высвободить руку.
– Я сказала отпусти.
Она вырывается, резко, и плач Адама – актерство – растворяется в смехе. Его веселье искренно, но смех уже не такой теплый. Так она представляла себе смех Скотта. Еще Пита и Чарли. Радость пронизана жестокостью, удовольствие порождено исключительно тем, что он причинил боль. Сюзанна смотрела на него, слушала и понимала, что никогда никого не ненавидела так сильно, как Адама. Она близка – на волосок – от того, чтобы рискнуть достать ножик. Она бы с радостью пронзила его сейчас. Своим ножом, его, любым, обоими.
– Извини.
Смех Адама исчезает в шипении.
– Извини, – повторяет он. – Не смог удержаться. Ты была так возбуждена. Так уверена, что исцелила меня.
Сюзанна ошиблась. Есть кое-кто, кого она ненавидит сильнее. Только мысль об Эмили не дает ей вонзить нож в себя.
Адам качает головой, выражая огорчение, что Сюзанна, судя по всему, не понимает шуток.
– Не надо так, – говорит он. – Не злись. Я же сказал, да? Я говорил тебе. Все, что ты так старательно анализировала, – все это ложь. Я вырос не так. Мама с папой не ненавидели меня. Но их мотивы…
Адам смотрит, понимает ли Сюзанна. Она до сих пор понятия не имеет, о чем он говорит.
Она кривит губы, не в силах сдержаться.
– Да ладно, Сюзанна. Ты к себе слишком строга. Не можешь же ты правда рассчитывать починить кого-то, когда не знаешь, из-за чего они сломались.
«Сдайся, – думает Сюзанна, – ты не сможешь победить его, а тогда можно сдаться. Все эти гипотезы. Игра в угадайку: от этого только хуже».
– Вот, возьми печенье, – Адам показывает на банку, которую украл у Рут. Встряхивает ее, и Сюзанна слышит стук крошек.
– Нет? Ну как хочешь. – Адам запускает руку в банку сам. Запихивает в рот и продолжает с набитым ртом: – А как насчет этого? – Он запивает печенье глотком колы, опять строит гримасу. – Давай я закончу рассказ, и ты сможешь приступить к терапии.
Сюзанна беззвучно откидывается на спинку кресла.
– Итак… – Адам смахивает крошки с колен. – Я сбежал. Вот как все закончилось. Или началось. – Он языком снимает крошки с зубов. – В шестнадцать, это было в прошлом году. Я бы и раньше ушел, но хочешь правду? Мне было страшно. Я всего боялся. Жизни. Мира. Я не знал улиц. У меня не было друзей, которые могли бы меня научить. Я знал пару ребят, но я ни с кем не разговаривал. Мне было страшно и одиноко, и как я ни ненавидел отца, мне некуда было идти.
