Адам поворачивается, и Сюзанна видит его улыбку, полную ярости.
– Вот. Вот почему я здесь.
На секунду Сюзанна думает, что он говорит о ноже, что они дошли до того момента, до горького конца, и когда Адам подходит к ней, она с трудом сдерживает желание закричать.
Но он сует ей в руку лист бумаги. Та же голубая бумага для авиапочты, те же неряшливые каракули. Последнее письмо – и оно объясняет Сюзанне все. Что Адам думает, почему он здесь, откуда он знает. Потому что все в нем записано на бумаге перед ней: каждая деталь самого сокровенного секрета Сюзанны.
13 сентября 2017
Странно. Когда я утром услышала стук в парадную дверь, я откуда-то знала, что это Адам. И все равно, когда я открыла и увидела его перед собой, я не смогла сдержать тревоги. Из-за мамы. Из-за всех этих тайн, ведь что бы она сказала, узнай, что мы с Адамом встречаемся, тем более собираемся вместе уехать завтра утром. (До сих пор не знаю, куда Адам меня повезет и как мы поедем, ничего не знаю, кроме того, что это наконец-то случится!)
Так или иначе, я вот о чем: я паникую, когда открываю дверь, потому что не хочу все разрушить, нашу секретную поездку, только не теперь, когда она так близка. К тому же мне надо выходить в школу примерно через десять минут, иначе я опоздаю на автобус.
Адам смеется, видя мое лицо.
– Кажется, ты мне не рада.
– Что? Нет! – говорю я. – Я удивлена, вот и все. – Я не могу не заглядывать ему за плечо.
Он снова улыбается.
– Не волнуйся, она уехала, я видел.
– Что? Кто?
– Твоя мама. Я спрятался там, за тем фургоном, пока не убедился, что она уехала.
– Я знаю. Просто она ведь может вернуться.
– Разве она сегодня не работает?
– Кажется, работает.
– Тогда она не вернется. Поверь мне.
Я порываюсь спросить, как он может быть так уверен, но штука в том, что он прав. Мама уехала двадцать минут назад, без нескольких минут восемь, и раз она до сих пор не вернулась – ну, она могла что-то забыть, например, – значит, она не приедет до обеда, а может и часов до шести.
– Ты не пригласишь меня войти? – продолжает Адам, теперь он заглядывает мне за спину.
– Да. Конечно. Заходи. Извини.
Я отступаю, и он протискивается мимо меня. Я бросаю быстрый взгляд на дом соседей, но в окнах никого не видно, и машины на парковке тоже нет, так что, по-видимому, они тоже уехали на работу.
Я пытаюсь расслабиться.
– Так что ты тут делаешь? – говорю я, стараясь прозвучать довольной.
Я поворачиваюсь и вижу спину Адама, уходящего по коридору. Он смотрит налево, направо, вверх, вниз, словно зашел в музей, а не в самый обыкновенный дом восьмидесятых.
