– Нельзя дать ей уйти, – сплюнул Скотт. – Она видела нас со спичками. Я случайно ударил ее! Отец убьет меня, если узнает!
– Да, но… она ведь учитель. Может, если она пообещает…
Чарли сделал шаг вперед.
– Ничего она не пообещает. В любом случае, не сдержит обещания.
Элисон посмотрела на Джейка. Увидела, как у него приоткрылся рот, язык нервно дрожал между зубов.
– Слезь с меня, Джейк! Слышишь? Слезай!
Голос сначала был спокойным, необычайно спокойным. А потом она постепенно начала паниковать.
– Слезай! – повторила она громче. – Черт побери, слезай уже! – Она завертелась, начала пинаться. – Слышишь? Ты вообще слушаешь? Слезай!
– Ради бога, Джейк, заставь ее заткнуться! Кто-нибудь услышит!
Джейк ударил ее. Сильно. И голова Элисон отлетела на пол.
– Черт. Блин, – ругнулся кто-то.
– Идем, – позвал Скотт. – Джейк, слышишь? Идем!
Если бы Джейк обернулся, он увидел бы зажженную спичку в руке Скотта. Увидел бы, как Пит и Чарли удирают.
– Оставь ее, Джейк! Надо уходить.
Скотт не ждал ответа Джейка. Он бросил спичку на стол Элисон Бёрч, который мгновенно вспыхнул. Не глядя на Джейка, Скотт побежал следом за друзьями. И они ушли, сбежали… оставив Джейка и Элисон наедине.
Элисон пришла в себя под мрачным взглядом Джейка. Он не шевелился, как мертвец, несмотря на огонь, его окаменевшая фигура озарена адским пламенем.
– Джейк? Что ты делаешь, Джейк?
Он был на ней, всем весом своего тела. Маленький крестик на шее Элисон запутался на руке Джейка и врезался ей в горло.
– Джейк? Джейк, пожалуйста. Слезь.
Что-то затрещало. Порвалось. Лассо затянулось у нее на ребрах, и Элисон с ужасом осознала, что это пояс ее юбки.
Она завертелась. Почувствовала, как хватка Джейка ослабла, исчезло сковывавшее ее давление – а потом оно вернулось с удвоенной силой, и рука сжалась у нее на горле.
– Нет, – услышала она собственный голос, – Пожалуйста, прекрати… Не надо…
Она знала, что сейчас произойдет. Никогда она еще не испытывала такого страха. Может, во сне, в кошмаре, где человек бессилен перед подступающим ужасом, но от кошмара всегда можно проснуться. Во сне чувства притуплены. А здесь, сейчас, Элисон видела, слышала и чувствовала все. Она ощущала его сжимающиеся пальцы, противное давление в его джинсах. Она чувствовала его голод, горький привкус, от которого ее тошнило. Ее и вырвало, как только Джейк отпустил горло и повел пальцами по ней, под нее, в нее.
Когда все закончилось, она замерла, а глаза не отрывались от открытой двери. «Спасите, – говорил ее взгляд. – Кто-нибудь». Но никто не пришел, никто не спас ее, и Элисон ничего не могла поделать.
