И эта растерянность – не могу понять, где я, застрял ли в прошлом или просто в мечте. Но смотришь в окно, и вдруг чувствуешь запах моря, такого далёкого, потерянного в памяти или во сне. Закуриваешь сигарету и видишь не дым, а волны, бьющие об утёс, пеной ползущие вверх. Время растворяется, и ты моложе на целых пятнадцать с чем-то лет. И ты уже не в московской квартире, закованной в серый советский бетон, стоишь на берегу и видишь море, чувствуешь запах и слышишь его шум.
Такие дни люблю и ненавижу. Люблю за прекрасный полёт мечты. А ненавижу по другой причине – простой и банальной, как канцелярский клей. Просто в такие дни, понимаете, людей не слышишь и работать нельзя. Все голоса вокруг теряют структуру, становятся шумом и больше ничем. Сидишь в одиночестве, мечтой отсечённый от мира, людей и событий вокруг. Благо хоть, длится полёт недолго – добраться до вечера и поскорее уснуть.
Такие дела. Началось всё давно, на берегу Средиземного моря. Именно там однажды слово для меня наконец обрело плоть, стало точной картиной реальности. С тех пор я только и делаю, что ищу слова, самые нужные, наиболее точные. Нашёл – значит день прожит не зря, а не нашёл, то зачем отчаиваться? Пока есть мгновение, умей ждать. Главное – прочитать слово реальности.
В литературе меня всегда больше всего поражало то, как некоторые авторы умеют находить то самое нужное слово, как некоторые предметы в их описаниях перестают быть простой деталью обстановки и превращаются в символы, в частицы человеческих судеб.
Как прекрасно это выглядит в романе Оноре де Бальзака «Отец Горио», когда Растиньяк видит, как папаша Горио сминает своими старческими руками серебряную посуду, которую давным-давно он подарил своей жене. А теперь он плющит её, чтобы отнести в ломбард, чтобы получить деньги, которые должны оплатить долги его дочери.
И самое интересное, что это блюдце и чашка – воплощение пошлости и безвкусицы. Позолоченные, украшенные резьбой… Фу, только представляешь себе, и прямо противно становится. Такая эмблема роскошной жизни с претензией на красоту. Но читаешь эту сцену в романе, и сжимается сердце. Перед тобой уже не просто серебряные безделушки, а хранилище мечты. В них вся любовь старого героя к его покойной жене. И эту любовь он мнёт и несёт в ломбард, чтобы помочь непутёвой дочери.
Какая трагедия в одной сцене, в этом нервном движении старческих рук. Такой момент может увидеть и описать только настоящий мастер.
