— Нет, — спокойно возразил Эллиот.
— Иначе не стали бы опровергать версию самоубийства. Но мне очень интересно знать, зачем к вам собиралась Лили. И не потому ли ее… устранили.
— Постойте, — я осторожно потянула сумочку из-под локтя мертвой девушки. Странно, что полицейские ее еще не осмотрели. Похоже, лейтенант сразу рванул ко мне… Я обернула руку платком и щелкнула замочком дешевой вещицы… И тут меня дернули назад. Я резко обернулась.
— Не тревожь покой мертвых! — священник был бледен, но решителен.
— Лейтенант, — устало сказала я, не обращая внимания на этого блаженного, — по-моему, отец Рауль хочет доказать вам, что расследовать убийства грешно.
— Бог сам накажет виновного! — с такой убежденностью заявил священник, что Эллиот кашлянул и попросил: — Сержант, проводите святого отца. Тело можно уносить. Отец Рауль, благодарю за помощь. Я хмыкнула. «Помощь», надо же! Интересно, а мне-то он «спасибо» скажет? Сержант бережно, но твердо отконвоировал недовольного священника к выходу, остальные полицейские (кроме лейтенанта) тоже куда-то утопали. А я наконец занялась содержимым сумочки. Платок, расческа, тюбик губной помады — ничего примечательного.
— Посмотрите швы, — подсказал Эллиот.
— Кстати, прощальной записки мы не нашли. Я вздрогнула. Надо же, даже не заметила, как он подошел! Совет был дельным.
— Есть! — выдохнула я, обнаружив сверток, зашитый под подкладку. Лейтенант отобрал у меня сумку и ловко вскрыл тайник перочинным ножом.
— Деньги, — он разочарованно посмотрел на перевязанную резинкой жиденькую пачку. А я сглотнула, не отрывая взгляда от потертых купюр на его смуглой ладони.
— Лили собиралась уйти из дома! — не выдержав, я отвернулась, шагнула в сторону и обхватила себя за плечи.
— С чего вы взяли? — не поверил Эллиот.
— Она ведь даже не собрала чемодан.
— А что ей собирать? — я обвела рукой убогую спальню.
— Лили взяла свои накопления.
— Накопления? — переспросил лейтенант и пошуршал банкнотами.
— Хотите сказать, что больше у нее не было? — Да, — просто ответила я.
— Да и это она собрала с моей помощью. Я помогала ей продавать зелья… на сторону. Рейстед деньги давал только под конкретную покупку.
— Ну и сволочь! — Эллиот качнул головой и убрал купюры в пакетик для вещ. доков.
— Почему же она раньше от него не ушла? — А куда ей идти? — я подошла к окну, выходящему в переулок. Наверняка это самая темная и холодная комната в доме.
— Да хоть бы к вам, — взгляд Эллиота, казалось, прожигал мне спину.
