Прошли часы, прежде чем вельбот с угрюмыми китобоями приблизился к берегу и стал слышен слабый шум прибоя. Джордж повернул к северу: по его предположениям, они находились чуть южнее бухты Лезерджекет. Вот-вот должен был забрезжить огонь, который старый дядя Джим поддерживает всю ночь на скалистом выступе мыса Саут-Хэд…
— У меня было предчувствие, — пробормотал Джим, не дав им еще и ступить на берег. — Точно, было предчувствие. Джон сильно ранен?
Стоять Джон Дэвидсон не мог. Китобои уложили его на землю и принялись осматривать ноги, определяя. нет ли переломов. Только теперь, при свете костра, они смогли впервые за много часов разглядеть друг друга. У многих оказались раны и ссадины, но хозяин пострадал, видимо, сильнее всех.
— Это был самый большой черный кит, какого я когда-либо видел, — рассказывал он старику, облокотившись на мешки, сваленные у огня. — Бьюсь об заклад, что больше шестидесяти футов и вдобавок злой, как черт. Том со всей своей стаей не мог остановить его. Он уходил и уходил в море, хотя, думаю, когда налетел на нас, уже порядком устал. Это, может, было его последнее усилие.
— Может, и так, — согласился Алекс. — Хотя, судя по тому, как он нас трахнул, сил у него еще оставалось немало.
— Да он, наверное, уже мертвый там, в море, — сказал Джон Дэвидсон. — А если нет, то вот-вот сдохнет. Надо подождать до рассвета и пойти за ним.
— Ну что ж, я пойду, — вызвался Джордж.
— Ты не в своем уме, но я все же пойду с тобой, — заявил Алекс. Последовало молчание, нарушаемое лишь потрескиванием костра. Больше добровольцев не оказалось.
— За такого можно фунтов четыреста выручить, — продолжал Джон Дэвидсон, пытаясь, видимо, соблазнить китобоев возможностью хорошо заработать.
— Мне ничего не нужно, хозяин, — сказал Бобоу твердо. — Ни за какие деньги я туда не вернусь.
— С меня, пожалуй, на сегодня тоже хватит, — признался Пенрит. — Где там чай? Тащите его сюда…
Том Эрл сумрачно смотрел в огонь, не произнося ни слова. Налил себе кружку чая и побрел с ней наверх, к старой маячной башне. Отхлебывал понемножку, прислоняясь к стене. Потом допил чай и, подняв с земли железный костыль, принялся что-то высекать. Никто не обращал на него внимания. Трещал огонь, костыль скрежетал по камню. Наконец Эрл отбросил его прочь. Джордж, который уже клевал носом в полудреме, вздрогнул от звона железа и поднял голову. Костер вспыхнул ярче, и он увидел слова, которые Эрл высек в каменной кладке:
