А в самолете царит полное спокойствие. Кроме командира, второго пилота и Годиньо, пока никто не подозревает о случившемся. Солдаты, индеец Боророти и сертанист Афонсо спят. Лейтенант Велли и врач Фернандес играют в карты. Сержант Барбоза, примостившись на ящике с патронами, потягивает трубочку.
— Ну, что они там? — спрашивает у Жакареаканги дежурный диспетчер манаусского аэропорта, только что пожелавший счастливого пути «боингу» «Пан-Америкэн», прошедшему над Манаусом в Каракас.
Мираси не знает, что отвечать. Ему уже ясно, что «борт 2068» прошел мимо цели. В эту минуту он слышит позывные Годиньо: «Точной позиции не имею. Ложусь на курс 265».
Это означало: пилоты, сообразив, что оставили базу Кашимбо в стороне, повернули обратно и вновь пытаются разглядеть во мраке ночи ее костры.
— Сколько у них горючего? — запрашивает у Белема по радио дежурный офицер министерства аэронавтики в Рио-де-Жанейро.
— Осталось на пять часов лета, — раздается в ответ.
Пять часов. Значит, до рассвета не хватит: светать начнет часов через семь.
Так началась трагедия заблудившегося над ночной сельвой самолета. Ярко горят костры в Кашимбо. А где-то за десятки или сотни километров от них всматривается слезящимися от напряжения глазами в черноту ночи капитан Ногейра. И ползет к красной черте стрелка индикатора горючего. Три часа лета, три часа жизни. А Годиньо передает:
— Не могу найти Кашимбо. Ложусь на курс 147, чтобы выйти на реку Тапажос и попытаться по ней определить свои координаты.
— Правильное решение, капитан, — говорит лейтенант Велли, закуривая сигарету.
Через час взойдет луна. В ее свете можно засечь блеск реки. Река — это уже шанс на спасение. Можно определиться, узнав какую-то знакомую излучину. А в случае вынужденной посадки близ реки будет вода и почти верный путь к обитаемым местам. Ведь любая река в этом краю впадает в Амазонку.
А в Кашимбо горят костры. Приникли к приемникам офицеры, диспетчеры, командиры и дежурные в Жакареакангё, Манаусе и Белеме. И дежурный по министерству аэронавтики в Рио-де-Жанейро нервно шагает по кабинету, не зная, будить ли ему министра или обождать еще немного.
Всходит луна, заливая холодным светом темную сельву. Нет внизу реки. Ничего нет.
— Сколько осталось горючего? — спрашивает капитан у бортмеханика.
— На два часа полета, капитан.
— Значит, еще два часа жизни.
И опять радиограмма уходит с «борта 2068».
— Не могу найти Кашимбо. Пытаюсь выйти на Манаус.
Капитан Ногейра поворачивает на север. Впрочем, без компасов одному богу известно, где сейчас север, где юг. Одному богу. Но их ведет в этом полете не бог, а дьявол.
