От конца в конец России
Ты отмечен уж молвой:
Из уездных городов России
Ты слывешь передовой.
Образцово-показательная провинция! Но нам интересно сейчас, что все это было и дошло до нас не слишком поврежденное временем. Бурное течение нашего века уездный Осташков не подмяло, не затопило. Что строилось — строилось в стороне, не разрушая облика городка. Он хорошо сохранился, уездный Осташков. И (диалектика времени!) «уездность» эта с памятниками архитектуры и старины стала его богатством. Он снова столица озерного края. На этот раз столица туристского Селигера.
Сегодня не надо уже доказывать, что Селигерский край разумнее всего использовать для отдыха и радостей путешествия. Это, кажется, все уже понимают. Досадно, однако, что оснащение удобствами и утверждение этого края «национальным парком» (или местом отдыха с иным каким статусом) движутся медленно. Слишком медленно, ибо стихийные, без разумного регулирования, потоки людей могут повредить уникальное на земле место, да и удобства, хотя бы самые небольшие, в путешествиях людям нынче необходимы.
Потоки людей сюда остановить уже невозможно. Наиболее неприхотливые, запасаясь едой и всем, что надо на две-три недели для жизни в лесах у воды, едут сюда зимой и летом. Люди находят тут ценности, в других местах поглощенные городами и громадами производства. Тишина. Чистый, здоровый воздух. Чистые воды. Рыбная ловля. Лес со всеми его богатствами. Своеобразие жизни на берегах. Следы истории. Все это, объединенное символом «Селигер», стоит ныне в ряду самых больших человеческих ценностей. Дело только за тем, чтобы богатством этим разумно распоряжаться.
— Прощай, Селигер…
Мы стоим на пристани Свапуща, готовые двинуться к пограничной новгородской земле, к деревенькам, откуда повернули вспять орды Батыя. Белый пароход выплыл из-за полоски леса, помаячил на синей воде и снова скрылся за поворотом.
— Мама, мама, я поймал окуня! — кричит шестилетний рыбак.
— Он маленький. Отпусти его. Лови большого, — отвечает женщина, перебирающая грибы у мостка.
Мальник с сожалением разжимает в воде ладошку, смотрит, что стало с рыбкой, и снова забрасывает удочку.
Застыли на воде лодки рыболовов серьезных. Неподвижно стоят над озером облачка. Оцепенели леса над гладью.
— Эх, искупаться, что ли, в последний разок! — говорит шофер. И мы решаем так попрощаться со стариком Селигером…
Об озере много написано. Так же много, как о Байкале. В одной книжке я подчеркнул строчку: «Осмотреть селигеровские владения не хватит никакого отпуска». Верно. Два дня же — это так, мимолетность. И все-таки в памяти что-то осталось. Так при коротком знакомстве запоминаешь лицо хорошего человека и думаешь: мы еще встретимся.
