, ибо уже разбежались по всем тропам вражеские людорезы и людоловы. До недавних пор свои укрепления литвины строили из дерева, песка и камня, но камни валили просто кучей, не зная, как скреплять их, связывать воедино. Новогородок открыл им секрет известкового раствора, цемянки. Товтивил с Эдивидом, обжегшись у таких стен, принялись жечь окрестные веси, хватать в полон Миндовговых койминцев. Рутский кунигас отвечал тем же и бессонными ночами думал, сгорая от гнева: "Погодите, скоро так ударю - черные искры посыплются из глаз!" Вот почему с такой радостью встретил он дружину, пришедшую из Новогородка. Теперь удача и власть не выскользнут у него из рук: крепкое плечо подставлял ему князь Изяслав.
Весело было в Руте наступившей ночью. На гигантских кострах жарились дикие кабаны и лоси. Миндовг с Войшелком и своими воеводами, Далибор с Хвалом и Косткой сидели за богатыми столами под открытым небом, пили мед, ромейское вино и светлое литовское пиво - алус. Миндовг со смаком ел лосиные губы в уксусе, бросал быстрые взгляды то на Далибора, то на Хвала, и в темно-зеленых глазах его вспыхивали жгучие искорки.
- Почему сам князь Изяслав не приехал? - положил он тяжелую руку Далибору на плечо.
- К князю Даниле Романовичу в Галич собирается, - ответил тот.
Пальцы Миндовга сжались, и уже кулаком он отсчитал дюжину позвонков у княжича на спине, словно пробуя на прочность его хребет. Потом вскочил из-за стола, велел Войшелку:
- Зови дружинников! Пусть гости послушают наши дайны.
Пришло десятка полтора молодцев, стали полукругом, запели. Под ночным небом, под дымчато-серебристыми облаками широко поплыло:
Сёння п’ём мы піва,
Ну, а заўтра выйдзем
На рубеж yropcкi.
Вінныя там рэкі,
Яблыкі на дрэвах
Чыста залатыя.
Миндовг подбежал к поющим, втиснулся между ними, положив им руки на плечи, пропел, вопрошая:
- Што ж рабіць мы будзем
На зямлі угорскай?
- Мы збудуем горад
3 камянёў каштоўных,
3 яркіх самацветаў, -
ответил хор.
- A Kaлi ж мы прыйдзем
3 той зямлі угорскай? -
снова вопросил кунигас.
- Kaлi у ciнім моры
Зашапочуць дрэвы,
Зацвітуць камённі, -
полетело в черную ночь, полетело к звездам. Расступился, раскололся мрак, и у каждого из слушавших со скоростью молнии промелькнула в памяти вся его жизнь с самого начала до вот этой песни, в которой слилось все, чем красно наше земное существование: таинственность леса, глубина вод, голоса матери-природы. Далибор увидел плакучую березу над песчаной туманной дорогой, капли росы на цветах, девичью фигуру во всем белом. Туман тек, окутывал девушку, вот уже тоненькая рука птичьим крылом взметнулась над сизой стынью и исчезла. Где это было? Чья рука?
