И точно. Через какое-то время, выбравшись на реку, обнаружил Валеру, с невозмутимым видом попивающего чаек из термоса.
— Чего, дальше не бежится? — ехидно спросил я, забирая кружку с горячим напитком.
— Как я тебе побегу без лыжни? — удивился Валера.
— А ты что думал, в сказку попал? ТропИ, давай!
— Не, тропИть мне нельзя, у меня лыжи узкие. Проваливаются в снег. Я же знал, что ты пойдешь на своих широких лыжах и все протопчешь. Зачем мне мучиться?
Наглость моего близорукого друга, конечно, поражает. Хотя, что с него еще взять, с дохляка-подкаблучника?
— Очень подло с твоей стороны, — произнес я.
— В смысле?
— Загнал меня на этом переходе, а теперь Саньку пахать? Сам-то налегке…
— Ха, так вообще-то я в институте КМС по лыжному спорту был! — похвастался очкарик.
— Давай, радуйся нечестной победе, гад. — Вытряхнув из кружки чаинки, я налил еще. — Подкаблучник хренов.
— Я не подкаблучник, а семьянин! — запротестовал Валера. — Ты еще молод, Саня, и глуп, чтобы понять всю радость семейной жизни.
— Видел, как ты полетел от этих «радостей», как ошпаренный.
— Заткнись!
— Что, не нравится горькая правда? — меня понесло. — Ты просто жалок, когда отпрашиваешься у жены и тещи на вылазку! Что это вообще за дичь? У кота своего разрешение тоже спрашиваешь? Ненадежный ты человек, Валера…
— Что, блять?! — лицо камрада раскраснелось. — Ненадежный?! Да ты знаешь кто я?
— Конечно! Диванный выживальщик…
Я не успел договорить. Коварным тычком в солнечное сплетение чертов айтишник заставил выплеснуть изо рта коричневую струю чая. Вот, засранец! Да я тебе!.. но взмах моего могучего кулака встретил пустоту. Когда он успел снять лыжи? Удар слева заметил краем глаза, едва успев поставить блок. Я с трудом отпрыгнул в сторону, широкие лыжи на ногах сковывают свободу движения. Валера запрыгал передо мной, как кузнечик, сжимая кулачки в боксерской стойке. Рванув вперед, я попытался достать, но стремительный очкарик снова увеличил дистанцию. Я потерял равновесие, взмахнул руками, пытаясь опереться на воздух. Лыжа взметнулась ввысь, чем тут же воспользовался Валера. Схватил ее и со всей силы дернул. Вихри снега взлетели, как от минометного попадания, когда мое тело рухнуло в сугроб. Рот, глаза, ноздри — все забило ебучим снегом.
Когда удалось разлепить глаза, увидел ухмыляющегося айтишника, как ни в чем ни бывало, прихлебывающего чай.
— Ну что, успокоился, Саня?
— Как тебе это удалось, гребаная хитрожопая сволочь? — Я поднялся и принялся вытряхивать снег из всех мест.
