– Может, сначала рану перебинтовать…
– Потом.
Нок больше ерепениться не стал и сноровисто выполнил команду.
В рюкзаке Тайпана оказалась лишь еда, вода и боеприпасы. А вот результатом обыска рюкзака Бокореза, которого я во время досмотра держал на прицеле, оказалась объемистая аптечка, в которой, помимо стандартного содержимого, оказался небольшой контейнер для переноски артефактов.
– Открой, – бросил я Анатолию. Парень бросил на меня недовольный взгляд, но команду выполнил.
Увидев то, что находилось в контейнере, я невольно скрипнул зубами.
Там лежал довольно редкий артефакт, который никакой нормальный сталкер даже если и найдет, то никогда не поднимет. И даже не потому, что самые отмороженные торговцы Зоны его не купят – за кордоном на Большой земле найдется немало желающих его приобрести за очень нехилые деньги. Просто если другие сталкеры увидят в твоей аптечке «пластырь», то, недолго думая, пустят тебе пулю в лоб – и правы будут. Причем даже быстрее, чем за пули «дум-дум», которые человек мог сунуть себе в магазин по ошибке или подпилить от незнания суровых законов Зоны. «Пластырь» кладут себе в аптечки осознанно только те, в ком уже не осталось ничего человеческого. А значит, и жить им просто незачем.
Бокорез молчал, лишь оскал его стал еще шире. Я двинул стволом автомата, совмещая линию прицела с головой бандита… и не выстрелил. Потому что у меня возникла идея. Гнусная. Мерзкая. Отвратительная. Но вполне применимая к тому уроду, что счел для себя возможным снабдить «пластырем» свою аптечку.
– Слышь, Нок, – негромко сказал я. – Сейчас ты возьмешь нож у Тайпана, потом подойдешь к Бокорезу и вырежешь у него из ноги такой же по размеру кусок мяса, что пуля выдрала из ноги Сокола.
Парень вылупил на меня глаза, словно вдруг распознал во мне опасного буйнопомешанного.
– Поясняю, – стальным голосом произнес я. – В этом контейнере лежит артефакт, который практически мгновенно залечивает любые глубокие раны. Но при одном условии – если ту рану до уровня кожи забить свежим мясом, вырезанным у живого человека. Вообще-то того, у кого найдут такой артефакт, в Зоне принято убивать как бешеную собаку. Но уж коль у нас такое положение, то зачем добру пропадать? Лучше вылечить раненую девушку, верно?
На лице Нока я увидел замешательство. Уже понятно было, нравится ему эта Сокол. Может, сам он это еще и не осознал, но со стороны видна была «химия», возникшая между ними. Боевая девчонка тоже небось не отдавала себе отчета, что ее тянет к парню, но против природы не попрешь. Я ж слышал, каким голосом она рассказывала ему о Зоне. Взаимное чувство – оно ж как болото. Идешь себе, идешь, заходишь все глубже, не замечая особой опасности, как вдруг – раз! – и провалился по уши…
