Парень кивнул. Чего уж тут, сделанного и правда не воротишь. Надо жить дальше.
– Пойдем, – сказала Сокол. – Теперь к Челюсти заглянем.
– К кому? – не понял Анатолий.
– К барыге местному, – пояснила девушка. – Не в милицейском же кителе тебе по бандитской крепости расхаживать. Не поймут и очень скоро обязательно предъявят.
– Что предъявят?
Девушка вздохнула.
– Да уж, с кем поведешься, от тех и наберешься. Вроде всего неделю с бандитами, а уже их «музыка» к языку прилипла. Неприятности у тебя будут из-за такой одежды. Так что пошли. И постарайся не задавать лишних вопросов, до ответов на которые сам дойти можешь. Ибо подбешивает.
– Похоронить бы надо, – кивнул Анатолий на мертвецов.
– Зона похоронит, – сказала Сокол. И, видя непонимающий взгляд парня, пояснила: – Ночью трупы вывезут на свалку вместе с остальным мусором и там сбросят.
– Это же люди, – поморщился Анатолий. – Как так можно?
– Хоронить бесполезно, – пожала плечами девушка. – Все равно ночью мутанты выкопают трупы и сожрут. Иногда сталкеры закапывают в землю что-то памятное, оставшееся от погибшего товарища, и над таким кенотафом ставят деревянный крест. Только в тех могилах нет никого. Зона сама хоронит своих мертвецов.
– Понятно, – проговорил Анатолий. После чего снял милицейский китель и накрыл им того, у кого его позаимствовал.
– Не обессудь, мужик, – прошептал он. – Так получилось. Не мы бы вас, так вы бы нас.
И вслед за Соколом выпрыгнул из автозака на землю.
– Совесть мучает? – спросила девушка. – Это хорошо, что мучает. Значит, она у тебя есть, в отличие от многих. Но лучше избавься от этого сомнительного хабара. Здесь, в Зоне, совестливые долго не живут.
Анатолий шел рядом с Соколом и про себя отметил, что ему приятно идти рядом с ней. У девушки был красивый голос, мягкие волосы и потрясающая уверенность в себе. Ее прямо-таки окружала аура силы, готовности драться со всем миром, если это потребуется. И Анатолий поневоле подзаряжался этой силой.
Сказки это, что любой здоровый, крепкий парень, попадая в незнакомую агрессивную среду, сразу адаптируется к ней, и сам черт ему не брат. Все боятся. Природой это заложено и называется инстинктом самосохранения. Просто некоторые умеют скрывать свой страх, глуша его яростью, накручивая себя до нужного состояния. Кто прошел армию или тюрьму, знает это не понаслышке. Конечно, можно бороться в одиночку, но всегда хорошо, если появляется тот, кто поможет в непростую минуту.
