.
И вот сейчас я лежал в этом чертовом прозрачном гробу, любовался на красный свет и ждал, что Кречетов, наконец, откроет распроклятый автоклав. Скосив глаза вниз, я убедился, что в мои руки больше не воткнуты иглы автоматических капельниц. Значит, эксперимент завершен и пора бы уже меня освободить…
Но почему-то никто не спешил это делать.
Тогда я заорал.
Ну как заорал… Попытался это сделать.
Получилось неважно. Из горла вырвался лишь хрип – и тут я осознал, насколько оно пересохло. Блин, сейчас бы все отдал за стакан воды!
Забавная мысль, заставившая меня усмехнуться. Все бы он отдал, ага. А что у тебя есть, кроме самомнения, нахальства и сомнительной ценности навыков убивать живых существ, включая братьев по разуму?
Вопрос был философским. Есть у меня такой недостаток – когда приходит полный и всепоглощающий пушной зверек, мне в голову всякая философская чушь лезет вместо дельных мыслей насчет того, как данного зверька половчее прищучить.
Не придумалось ничего, кроме того, чтоб попробовать заорать снова.
На этот раз вышло лучше. А с третьего у меня аж уши заложило – попробуйте поорать в гробу, эффект, доложу вам, потрясающий. Ваши вопли за пределы того гроба вряд ли выйдут, но по ушам вам долбанут изрядно.
Но я все же подождал пару минут на всякий случай…
Не-а. Никто на мой ор не отреагировал. А я между тем начал ощущать некоторую спертость воздуха вместе с настойчивым желанием слить лишнюю жидкость. Понятно. Автоматическое жизнеобеспечение отключилось – эксперимент-то закончен, – а подопытного из герметичного автоклава достать забыли. И если жидкость, изловчившись, теоретически можно было бы слить под себя, что неприятно, но пережить можно, то отсутствие воздуха я точно не переживу.
Признаться, я слегка запаниковал. Правда, продолжалось это недолго, ибо я вспомнил, что кроме вышеперечисленных негативных качеств, включая вредный характер, о котором я забыл упомянуть, есть у меня и одна бесспорно материальная ценность. А именно – нож «Бритва», с которым я очень стараюсь никогда не расставаться. Хороший нож, качественный. Способный резать не только колбасу и шеи врагов, но даже рассекать пространство между мирами.
Неудобно, конечно, было извлекать его из ножен, ворочаясь в стеклянной гробнице, но я справился. А достав, резко ударил им вверх…
Признаться, моя «Бритва» умеет удивлять. Я готовился к тому, что сейчас на меня посыплется битое стекло, но вместо этого клинок моего ножа свободно прошел сквозь толстенную крышку автоклава, словно она была слеплена из силикона.
