На лице бугра в очередной раз отразилось нешуточное недоумение. Ментат кивнул.
— Странно. Ментат в твоих словах лжи не увидел, — сообщил руководитель.
— Хе, какая ложь! Особенно одна была, курица с ушами. Как её наши девки обидят, так она в лес бежит. Топтунов и кусачей распугает, на дерево залезет и там сидит, сопли на кулак наматывает, плачет. По полдня слезть уговариваю.
Ментат утвердительно кивнул. На меня так посмотрели, да на меня так Эль-Маринель не смотрела, когда я ей очередную адекватотерапию проводил. А что мне говорить? Охать? Пугаться? Говорю правду, мозголом кивает, а бугор всё равно не верит.
— Так! Хватит! — бугор стукнул открытой ладонью по столу и продолжил, — сразу скажу, что нам твоё мнение по этому поводу не интересно. Наш Бог даёт нам всё, здесь и сейчас, в отличие от вашего, который требует от вас проверки веры и обещает вам всё отдать потом, когда-нибудь, после смерти, но и условия нам ставят здесь и сейчас.
— Я так понял, вы прикармливаете какую-то огромную тварь, которая рвёт заражённых, а потом собираете объедки? А почему вы для этого не используете скотину, всяких там кошек-собачек? Мы у себя так и делали.
— Ты ничтожен в своих выводах, Бог не хочет просто мяса, Бог хочет жертв, которые понимают, которые слышат, он хочет души.
— Ух ты! Загнули вы что-то, но нам не по пути.
— А я не собираюсь спрашивать, по пути нам или нет, ты просто не знаешь, что нам по пути и до какого-то времени.
— Вот это да, вы всех скармливаете?
— Не всех, самых лучших.
— Честь-то какая, а можно отказаться? Давайте, я про себя гадостей наговорю, вы даже не представляете, какой я нехороший.
— Судьбы не изменить, скоро в путь.
— А последнее желание?
— Путь человека не прерывается ничем, и желаниями тоже.
— А кормить-то будут?
Бугор с ментатом переглянулись:
— Да. Кормить будут.
Здесь народ на полном серьёзе разговаривал со своим оружием. Не каждый ствол был удостоен такой чести, а твари вскармливали только достойных. Бежать было некуда, но меня не притесняли. У них тут столовая: приходишь, берёшь тарелку, в неё накладывают еду и наливают либо чай, либо кофе. Есть компот. Показали место, где мне спать. Оружие не выдавали, но и палаш не забрали.
Даже пробовал их немного пораздражать и улёгся на лавку большого дома, прямо на открытом воздухе, — удобная, большая и широкая лавка, немного вогнутая — и прикрыл глаза. Маленький детский пальчик потыкал меня в плечо. Я повернул голову и приоткрыл один глаз. Мне сунули одеяло и подушку. Даже так? Я принял постельные принадлежности из рук пацанёнка:
