— Надо отсосать! – закричал младший.
— Не подпускайте его ко мне, млять! – тут же завопил во всю глотку Паштет, продолжая прыгать на одной ноге, с ужасом глядя то на голубков, то на свою ногу.
— Сюда его, быстро! – рядом с нами появился старший.
Оба Чероки уже работали, мы прикурили и завели второй, провода только ещё не сняли. Мы с Грачом уже подлетели к Паштету, хватаем его под руки и тащим к старшему.
— Газуй на всю! – орёт старший выглядывающему из-за руля Сливе.
Движок тут же взревел на полную. Старший буквально за секунду сорвал провода с аккумулятора второго Чероки и концами проводов щёлкнул друг по другу, посыпались искры.
— Штаны ему рвите и кладите на землю, – снова орёт старший, – ту штанину, куда змея укусила.
— Не подпускайте их ко мне, – ещё больше испугался Паштет, скорее всего подумав, что его сейчас голубки будут…, ну вы поняли, – лучше пристрелите!
— Она не очень ядовита, – рядом с нами появился Миха со змеёй в руке, – но яд у неё есть.
— Иди в жопу, – взорвался Паштет, – не подпускайте ко мне этих гомосеков!
Я только сейчас увидел, что он весь мокрый. Мля, мне щас не до смеха, Паштет щас кони двинет от яда, а он ещё гад и орёт. Ещё за секунду мы с Грачом и с подбежавшими к нам Лёхой и Андреем, мешая друг другу, руками в клочья порвали штаны на Паштете, тот сопротивлялся, как мог, его вон Небоскрёб пытается удержать.
— Живым не дамся, – вопит во всё горло Паштет, – отпустите гады, я не голубой!
Мля, вот же его накрыло-то.
— Дайте, дайте место, вашу мать, – раздался над ухом крик старшего, – какая нога?
— Левая, – ору я, увидев отчётливый след от укуса чуть выше лодыжки на ноге Паштета.
Паштет, когда увидел рядом с собой старшего с проводами, просто охренел.
— Газуй, – заорал старший, – руки все убрали!
Движок на чероки опять взревел, вон, аж ограничитель срабатывать начал, Слива педаль газа утопил в пол и держит. И тут старший приложил оба зажима к ноге Паштета, мы только руки убрать успели, одну к месту укуса, вторую на ляжку. Ох, как же Паштета тряхануло-то, аж орать перестал! Вроде двенадцать вольт всего, но шарахнуло его хорошо. Подержав так провода секунды три-четыре, старший убрал их, махнул рукой Сливе, обороты тут же стихли.
— Сколько пальцев? – перед рожей Паштета появилась рука старшего с растопыренными пальцами.
Тот резко успокоился и перестал вырываться.
— Четыре, – тут же ответил наш Мушкетёр.
Мы вообще все вокруг него сгрудились.
— Голова кружится?
