Широко улыбнувшись, я подтвердила, что это я, отодвигая задвижку на низкой кованой железной калитке и спеша по дорожке навстречу Генри.
– Я выглядывал вас, потому что не хотел, чтобы вы заблудились.
Я моментально почувствовала себя виноватой. Пока я медлила за последней чашкой чая с Джулией, Генри, вероятно, стоял, как часовой, в своей узкой прихожей и поджидал меня, пристально оглядывая пустынную улицу.
– Входите же, не стойте на холоде, – пригласил он, прошаркав коротенькое расстояние от двери до гостиной.
Я могла быть кем угодно, пожелавшим откликнуться на имя Софи. Его доверие и уязвимость поразили меня, как два неожиданных удара. Узкая прихожая была оклеена темно-красными обоями с тиснением. На узоре кое-где виднелись проплешины размером с ладонь, совпадавшие, похоже, с теми местами, где Генри часто требовалась поддержка при ходьбе. За входной дверью стояли ходунки, алюминиевые детали которых сияли девственной чистотой. Судя по наброшенной на них одежде, я поняла, что Генри, возможно, использует ходунки в качестве вешалки.
– С вашей стороны очень любезно, что вы пожертвовали мне время, – проговорил он, слегка задыхаясь после короткого перехода.
– Никаких сложностей, – заверила я его. – Рада это сделать.
Он улыбнулся, а потом замешкался, словно не зная, что должно произойти дальше. Я так и видела, как он подыскивает ключик доступа к памятке о том, что необходимо делать, когда принимаешь гостей. Ясно, что их у него давно не было.
– Может быть, сядем? – предложила я, беря инициативу в свои руки.
Он благодарно кивнул и, опираясь на руку, осторожно опустился в мягкое кресло поблизости от электрообогревателя с двумя спиралями, которые излучали так много тепла, что казалось, будто мы находимся в тропиках. Я быстренько скинула пальто, пока не потеряла сознание.
– Вам достаточно тепло? – спросил Генри, ловя тепло ладонями со скрюченными пальцами.
– В самый раз, – солгала я, пристраиваясь в другом кресле как можно дальше от обогревателя. – Так, Бен сказал мне, что вы хотели бы написать письмо подруге во Францию?
Генри посмотрел на каминную полку, где в декоративной серебряной рамке стояла старая черно-белая фотография пары в день их бракосочетания. Даже по прошествии времени я узнала в женихе Генри. Он перевел взгляд на меня, и в глубине его поблекших голубых глаз я заметила намек на виноватость.
– Это была моя Айрис. Мы прожили вместе шестьдесят лет. Последние десять лет без нее были… они были…
