А сукин сын упорен…
Первое, что я ощутил, начав приходить в себя, – боль, дикая боль. Ее было так много, что локализовать очаги не представлялось возможным. Болели голова, шея, грудь, спина, руки, ноги. Даже волосы болели. Все тело являло собой монолит физических страданий.
А мой незваный гость продолжал звонить и в дверь, и по телефону.
– Уходите, – пытался рявкнуть я. Получился писк новорожденного котенка.
Рев входного звонка прекратился, но мобильник проявлял чудеса настойчивости. Я осознал себя лежащим на животе в кровати. На мне были черные брюки, футболка и один из берцев. Второй валялся на полу. Там же и куртка с тактическим ремнем. Огромных усилий мне стоило перевернуться на спину. Зато теперь я точно знал, что мобильник пытается докричаться до меня из кармана брюк. Достав его, я таки ответил на звонок.
– Ага…
– Да неужто жив! – воскликнул в трубку до противного бодренький Женя. – Где ты?
– Дома…
– А чего не открываешь? Я минут десять уже ломлюсь!
– Толкни дверь… Наверняка не заперто.
– Ладно, сейчас. И правда не заперто.
Я услышал щелчок дверного замка. Через секунду Женя появился в комнате. Завидев меня, он остолбенел. Глаза его сделались круглыми, как пятирублевки.
– Так все хреново? – поинтересовался я.
– Точно не радужно. Кто тебя отделал?!
– Школьный хулиган.
– Всего один?
– Видел бы ты нынешних школьников…
– У тебя же черный пояс по кунг-фу…
– По карате. Коричневый. А тот парняга использовал читы.
Женя наконец прошел в комнату, причем так аккуратно, будто опасался наступить на мину.
– Друже, тебе бы к врачу…
Я собрался с силами и кое-как сел на кровати, свесив ноги. Боль простреливала повсюду. Грудина ныла особенно. Дышать было сложно. Я посмотрел на то место, где только что лежал. Все в пятнах крови. Размазанный бурый контур моей тушки.
– Прикольно…
Женя с беспомощным видом стоял рядом. Вряд ли кого-то из его друзей когда-нибудь отделывали так же.
Я спросил:
– Готовить умеешь?
– Что?
– Да что угодно. Яичницу сварганишь?
– Это без проблем, приготовлю.
– В холодильнике найдется пара яиц. Колбаса. Из старого хлеба тостов наделай. Мне нужна энергия.
– Хорошо. Давай в больницу тебя свозим. Вдруг какие внутренние травмы обнаружатся.
Сжавшись в ожидании боли, я поднялся на ноги. Оценивать телесный ущерб было бесполезным делом. Прихромав к зеркалу, я понял, что послужило причиной Жениной оторопи. Отражение напоминало героя Брюса Уиллиса в конце любого «Крепкого орешка». Физиономию покрывал солидный слой запекшейся крови, обильно хлеставшей из ссадины на голове. Бурые комочки инкрустировали шею. Думаю, под футболкой я выглядел не краше. Гематомы на груди разве что не просвечивали сквозь ткань. Я не завидовал парню, на которого смотрел.
