Я вдруг в полной мере ощутила, что на улице зима. Порывы ветра, нещадно треплющие мою рубашку. Голые ступни, наполовину зарывшиеся в сугробе. И снег, который сам собой начал таять на моем внезапно раскрасневшемся лице.
Я едва рот не разинула от удивления, когда струящиеся вокруг мужчины нити охотно опутали мою ладонь и игриво ее пощекотали. Они тоже были теплыми! Я почувствовала это! А потом испуганно ойкнула, потому что мужчина без предупреждения подхватил меня на руки и одним движением распрямился.
Земля отдалилась так быстро, что от неожиданности я вцепилась в незнакомца своими детскими ручками и инстинктивно прижалась. Но он и впрямь был теплым. Такой восхитительно горячий, живой и умеющий на удивление красиво смеяться. При виде моей оторопи он так развеселился, что в нашу сторону начали недоуменно оборачиваться. А я невольно заулыбалась в ответ, всматриваясь в довольно прищуренные глаза, по-прежнему робко касаясь пальчиками его шеи, осторожно трогая выбившиеся из-под капюшона прядки темных волос и с удивлением сознавая, что я больше не хочу возвращаться в холод. Рядом с этим человеком во мне что-то менялось. Стремительно заполнялась та безэмоциональная пустота, которая поначалу спасала от паники. И вместе с тем, сидя у него на руках, мне совсем не было страшно. Напротив, я словно домой вернулась. Родную душу встретила…
А потом смех оборвался.
На лбу мужчины появилась тревожная складочка. Он отстранился. Нахмурился. А затем оторвал меня от себя и, держа на вытянутых руках, с подозрением всмотрелся снова.
Оказавшись на холоде, я инстинктивно потянулась обратно, до последнего цепляясь за льнущие к коже разноцветные нити. Пыталась что-то сказать, но язык почему-то не слушался.
Незнакомец что-то спросил. Или позвал кого-то – я не разобрала. А затем его вдруг толкнули в плечо, ударили по рукам, после чего мужские пальцы разжались, и я с приличной высоты упала в сугроб, ударившись пятой точкой о наледь. Да так больно, что на глаза сами собой навернулись слезы.
Я подняла глаза на мужчин: они спорили. Вернее, тот, что меня держал, недовольно хмурился, а второй ему что-то быстро и раздраженно говорил. При этом в мою сторону они уже не смотрели. Кажется, им стало все равно? Но за что они так со мной? И почему отвернулись, бросив на снегу, точно беспородного щенка?!
С трудом поднявшись, я хотела их об этом спросить, но не успела: неподалеку снова раздался волчий вой. Да, похоже, тот же самый, что я слышала и в прошлой жизни. На удивление громкий, полный нетерпения, предвкушения и нескрываемого торжества: казалось, стая напала на след добычи и теперь изо всех сил спешила ее догнать.
