И вот Лиззи в первый раз входит в спальню, в ней слегка попахивает какой-то мазью, а вот и комод, где хранятся, а может, и не хранятся их снимки. Фотографии Клея Мэддена, разумеется, тут нет, даже на шатком секретере, он у Беллы вместо прикроватного столика. Стены и те голые, лишь у окна висит маленькая абстрактная картина в серо-зеленой гамме с буквами Б.П. в углу.
А вот и кровать, старинная, темного дерева, высокая, по углам ее четыре столбика, венчающиеся резными ананасами; кровать и короче, и уже современных — очевидно, здесь Клей Мэдден с Беллой и спали. Прежде чем стянуть с кровати старомодное синее одеяло за отороченный лентами край, Лиззи почтительно обходит кровать кругом.
В дверях возникает Сэм, нога его, как всегда, ходит вверх-вниз в ритме стаккато.
— Помощь не требуется?
— Нет, я справлюсь, — говорит Лиззи, он тем не менее входит, приподнимает матрас, чтобы ей легче было высвободить простыню. Она стягивает простыню, тем временем он нагибается и вырывает простыню у нее из рук.
Лиззи аж подпрыгивает.
— Что это с вами, барышня? Вы всегда такая дерганая?
— И вовсе я не дерганая.
— А то нет. Не иначе как из-за меня. Вам не по себе и не иначе как из-за меня? Вот уж чего не хотел бы. Просто вы мне нравитесь, только и всего.
Она снова отвечает, что и он ей нравится, и на этот раз добавляет:
— И я люблю Нину.
Он смеется, барабанит пальцами по столбику кровати.
— Конечно, любите. Кто ж не любит Нину? Разве что злыдень какой-нибудь. Вы что, думаете, я этого не знаю? Думаете, не знаю, что мне, как ни старайся, нипочем таким не стать. Только временами мне метится, что я все равно как Иуда, понимаете, о чем я? Словом, пригвождаю ее к кресту.
— Мне нужно взять белье, — говорит Лиззи и робко продвигается к двери.
— Конечно, нужно, а то нет. Если хотите, я уйду. Только скажите.
Лиззи выбегает из комнаты.
К обеду Сэм приносит из своего грузовичка бутылку вина и понуждает всех, даже Беллу, выпить.
— Ну же, от этого кровь побежит быстрее, — говорит Сэм и подмигивает.
Потом сообщает Белле, что обошел ее владенья и обнаружил там заросли люцерны, а от люцерны, говорит он, для артрита пользы побольше, чем от любых таблеток.
— Ей индейцы врачевали, а они были почище наших докторишек. Эти ребята, они свое дело знали туго.
Тут звонит телефон, Лиззи вскакивает, но Белла удерживает ее.
— Отведите меня к телефону, — велит она Сэму и протягивает ему руку. Но он подхватывает Беллу, презрев ее протесты, вместе со стулом и относит в холл.
