— Извините, сейчас она не может подойти к телефону.
— Это почему же?
— Потому что она не может встать с постели.
— Это кто, Нина?
— Нет, это Лиззи.
— А вы кто?
— Я выпускница университета, мисс Прокофф наняла меня на лето.
— Вот оно что… Раз так, скажите, как она.
— Кто этот зануда? — кричит Белла.
— Могу я передать мисс Прокофф, кто звонит?
— Можете. Эрнест. И спросите, когда она, чтоб ей пусто было, установит телефон у кровати?
— Это Эрнест. Он спрашивает, когда вы наконец установите телефон у кровати.
— Передайте, что я подумываю об этом. Скажите, я позвоню ему, как только смогу.
О чем Лиззи и оповещает Эрнеста, но от него не так-то легко отделаться.
— Как она, прошу рассказать поточнее.
— У нее ушиб позвоночника ну и бедра, вот и все. И еще сотрясение мозга. Сломано только одно ребро.
— Это, барышня, мне известно. Я звонил в больницу два раза на дню. Я спрашиваю, как она сейчас.
— Она лежит. — Лиззи растеряна.
— Это вы мне уже сообщили. Она в сознании? У нее боли? Она может двигаться?
— Двигаться она может, но с трудом.
— Спасибо за информацию, — Эрнест вешает трубку.
— Бог ты мой! — говорит Лиззи, снова подсаживаясь к Беллиной постели. — Какой неприятный человек.
— Эрнест — один из самых любимых моих друзей, — говорит Белла. — Не будь его, я бы давно свихнулась. И дайте мне еще одну таблетку, ту, желтую. Одна явно не подействовала.
— Вы же приняли ее всего несколько минут назад.
— Все они не действуют. — Беллино лицо искажает гримаса боли. — Какой сегодня день?
— Одиннадцатое.
— Точно?
— Да.
— Значит, сегодня годовщина моей свадьбы. Сорок первая. Верится с трудом? — Она насмешливо вскидывает бровь, смотрит на Лиззи.
— Вы поженились здесь? — спрашивает Лиззи, не осмеливаясь спросить ни о чем более личном.
— Нет, в одном из захолустных городишек на Гудзоне. В Ардсли.
— Там жили ваши родители?
Белла фыркает.
— В Ардсли мне удалось найти священника, который согласился нас поженить. Он непременно хотел сочетаться в церкви, но я же еврейка, а он не переступал порога церкви лет пятнадцать, так что нам везде отказывали. А тот священник — он был унитарий[69] — согласился нас поженить, ну мы сели на поезд и поехали в Ардсли.
— Только вы с ним, и больше никого?
В Беллиных глазах проскальзывает подозрение.
— Столько вопросов, почему?
— Пытаюсь представить, как это было.
— И не пытайтесь. Время было совсем другое. Шла война. Да и люди были другие. — Голос ее вдруг слабеет: видно, таблетки все же оказали действие. Чуть спустя ее голова падает на грудь; Лиззи уже собралась выйти, как вдруг Белла снова заговорила, но, что она говорит, Лиззи разбирала с трудом.
