- Погоди, погоди! Я ничего не разберу. Говори раз-дельнее. - Я повиновался. - Ну что ж, хорошо, весьма хорошо!.. Повтори о достоинствах памяти.
- Достоинства памяти редко соединяются между собою в одинаковой мере, особенно легкость с крепостию и верностию, но постоянным упражнением памяти они могут быть приобретаемы до известной степени и часто доводимы до необыкновенного совершенства. В древние и новые времена встречались примеры…
- Чей ты сын?
- Священника.
- Ну что ж, учись, учись. Хорошо. Вот и выйдешь в люди. Ступай!
Я повернулся.
- Погоди! Зачем у тебя волосы так длинны? Щегольство на уме, а? Так, так! Остригись, непременно остригись. Сколько тебе лет?
- Девятнадцать лет.
- Так, щегольство. Ну, смотри, учись.
Он обратился к Федору Федоровичу и спросил его вполголоса: "Каков он у вас?"
- Поведения и прилежания примерного. Способностей превосходных, - последовал ответ вполголоса. Я боялся, что улыбнусь, и прикусил губу. "Хвали, - подумал я, - понимаю, в чем тут дело". Как бы то ни было, сев на свое место я порадовался, что отделался благополучно.
Ученики выходили по вызову друг за другом. И вот один малый, впрочем неглупый (относительно), замялся и стал в тупик.
- Ну что ж. Вот и дурак. Повтори, что прочитал.
- Хотя творчество фантазии, как свободное преобразование представлений, не стесняется необходимостию строго следовать закону истины, однако ж, показуясь представлениями, взятыми из действительности, оно тем самым примыкает уже к миру действительному. Оно только расширяет действительность до правдоподобия и возможности…
- Что ты разумеешь под словом: показуясь?
- Слово: проявляясь.
- Ну, хорошо. Объясни, как это расширяется действительность до правдоподобия?
Ученик молчал.
- Ну что ж, объясни.
Опять молчание.
- Вот и дурак. Ведь тебе объясняли?
- Объясняли.
- Ну что ж молчишь?
- Забыл.
Федор Федорович двигал бровями, делал ему какие-то непонятные знаки рукой. Ничто не помогало. Не утерпел он - и слова два шепнул.
- Нет, что ж, подсказывать не надо.
- Вы напрасно затрудняетесь, - сказал ученику один из профессоров. - "Юрия Милославского" читали?
- Читал.
- Что ж там - действительность или правдоподобие?
- Действительность.
- Почему вы так думаете?
- Это исторический роман.
- Нет, что ж, дурак! Положительный дурак, - сказал отец ректор и махнул рукою.
История в этом роде повторилась со многими. Едва доходило дело до объяснений и примеров, ученики становились в тупик.
В числе других вышел ученик второго разряда, очень молодой, красивый и застенчивый, за что товарищи прозвали его "прелестною Машенькою". Он робко читал по билету, который ему выпал, и во время чтения не поднимал ресниц.
