— Если я не доберусь до Кажо, вместо него осудят моего племянника.
— Это такой высокий рыжий парень, смахивающий на налогового инспектора.
Теперь удивился Мегрэ:
— Ты-то откуда его знаешь?
— Он вот уже несколько дней торчит в баре «Флория». Я засекла его потому, что он не танцует и ни с кем не разговаривает. Вчера он поставил мне стаканчик. Я попробовала вытянуть из него что-нибудь, и он, хоть не раскололся до конца и, в основном, только мямлил, все же признался, что не может ничего сказать, потому как выполняет важное задание.
— Кретин!
Мегрэ встал и пошел напролом.
— Итак, договорились? Поможешь мне взять Кажо, получишь две тысячи франков.
Она невольно улыбнулась. Происходящее забавляло ее.
— Что я должна делать?
— Для начала мне нужно знать, не заходил ли прошлой ночью наш Кажо в «Табак улицы Фонтен».
— Сходить туда сегодня?
— Если не возражаешь — немедленно.
Она сбросила пеньюар и с платьем в руке уставилась на собеседника.
— Мне в самом деле одеться?
— Конечно, — вздохнул он, кладя на камин сто франков.
Они вместе поднялись по улице Бланш. На углу улицы Дуэ, обменявшись рукопожатием, разошлись, и Мегрэ направился вниз по улице Нотр-Дам-де-Лоретт.
Подходя к своей гостинице, он поймал себя на том, что насвистывает какой-то мотивчик.
В десять утра он засел в пивной «У Нового моста», выбрав такой столик, на который то и дело падала тень от прохожих. В воздухе уже чувствовалась весна. Уличная жизнь становилась оживленней, шумы — пронзительней.
На набережной Орфевр было время доклада. В конце длинного коридора, вдоль которого располагались отделы уголовной полиции, начальник ее принимал своих сотрудников, являвшихся с папками разработок.
В числе прочих был и комиссар Амадье. Мегрэ чудилось, что он слышит голос начальника:
— Ну-с, Амадье, что с делом Палестрино?
Амадье наклоняется, дергает себя за ус, изображает любезную улыбку.
— Вот донесения, господин начальник.
— Правда, что Мегрэ в Париже?
— Говорят.
— Какого же черта он не заглянет ко мне?
Мегрэ улыбался. Он знал, что все идет именно так.
Представлял себе, как вытягивается и без того длинное лицо Амадье. Слышал, как тот нашептывает:
— У него, возможно, есть на то причины.
— Вы всерьез полагаете, что инспектор стрелял?
— Я ничего не утверждаю, господин начальник. Я знаю одно: на пистолете его отпечатки. В стене отыскали вторую пулю.
— Но почему он так поступил?
— Потерял голову… Нам навязывают в инспектора молодых людей, не подготовленных к…
