- Как считаешь нужным, - тут же с готовностью ответил я. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Вон как работать начала, даже Элизи хвалит. – Сама говорила, что не хватает женской руки комнате.
- Да, ты прав, Патрик.
Через несколько минут она встала, толкнула меня на кровать и легла сама рядом, прижавшись спиной к моей груди.
- Я могу попросить тебя прижать меня к себе? Посильнее?
Я могу тебя лицом к стене прижать, как делает полиция, Клирия.
Но конечно же я её обхватил и прижал к себе. Рука как бы сама собой случайно легла на одну из её грудей. И следующая просьба меня просто убила.
- Можешь помять грудь? Той рукой, которая на ней лежит.
Ну это пиздец как дико странно было. Но я не стал спрашивать, зачем ей это, просто медленно и размеренно начал жамкать её грудь. Без возбуждения, словно подушку жамкаю.
- Приятно, - тихо сказала Клирия. – Возможно это графство того стоило.
- Хочешь сказать, что оно стоило того, чтоб тебя обняли? – осторожно спросил я.
- Именно, Патрик. Чудо заключено в простых вещах. Таких, как объятия. Мне в данный момент нравится, что меня прижали к себе, нравится, что мнут грудь, что я чувствую тепло и объятия. Простота чудесна, Патрик, запомни это. Я прожила слишком долго и могу сказать тебе, что есть чудо.
Я прижал её к себе посильнее.
- Это чудесно, - тихо сказала она и замолчала.
Так мы пролежали минут десять, пока я ждал следующего акта. И ждал его совершенно не с замиранием сердца, хочу сказать. Однако…
Однако!
Я понял, что Клирия чот вообще слишком сильно успокоилась. Дышит медленно, ровно и…
Да эта сука уснула! Ты чо блять, попутала?!
Эта… Клирия, уснула в моих объятиях. Ёбаны блять в рот! Я всё могу понять, но это наглость!
И мой гнев оправдан! Я могу всё понять, но Клирия навязывается. Навязывается нагло, бесстыдно и безапелляционно. Она меня уже достала. И проблема ведь в том, что она особо и не спрашивает и…
И я не сказал бы «нет». Блять, и вину-то не на кого свалить!
Так мне и пришлось с ней лежать, пока Клирия дрыхла у меня в объятиях. Она ворочалась, стонала, пыталась прижаться посильнее, словно ей было холодно, бормотала во сне. Немного подумав, я решил укрыть нас, если вдруг ей действительно холодно. А то вдруг из меня тепло начнёт откачивать.
Хосподи, да я сама забота!
Правда хоть я и намеревался не засыпать с Клирией на руках, уже через два часа я отрубился, несмотря на её ауру.
А проснулся оттого, что почувствовал опасность.
Опасность от светящихся глаз, что всматривались в мои глазёнки, словно заглядывали мне и в душу, и в сердце, и в мозг, и в прямую кишку. От такого взгляда было тяжело не проснуться, потому что я его ощущал физически. Это тяжело описать, но так оно и есть.
