– Худой, организуй кентам праздник!
– Шементом! – откликнулся высокий юноша. Кличка прикрепилась к нему намертво, он и не возражал.
Почетная кликуха! Подросток ввернул новое жаргонное словечко, привнесенное старшим товарищем с зоны, где тот отбывал срок заключения. Хорошее слово, цепкое, оно символизировало стремительность действия.
Близился вечер, возле прилавка столпилась очередь. Продавщица щелкнула костяшками счетов, нанизала бумажный чек на острый металлический штырь и протянула покупателю кусок докторской колбасы с проступающими на бумаге жирными пятнами.
– Следующий!
Голос у нее был звонкий, молодой, что не соответствовало внешности. Сеть красных прожилок проступила на отечном лице сорокалетней женщины, чахлый хвостик белых волос выбивался наружу из-под косынки. Бабулька в голубом платочке неодобрительно посмотрела на молодых людей, стоящих возле витрины. Паренек втерся к прилавку, оттеснив граждан, протянул купюру.
– Белое крепкое! Два флакона!
Рубаха у молодого человека была расстегнута до пупа, на безволосой груди болтался амулет – имитация костяного зуба на кожаном шнурке. Юноше было на вид лет шестнадцать, а спиртное разрешалось отпускать лицам, достигшим совершеннолетия. Грозное предостережение было вывешено над полкой с консервами, рядом с «Книгой жалоб и предложений», вставленной для непонятных целей в рамку из оргстекла.
– Паспорт с собой?! – нахмурилась продавщица.
– Мне уже восемнадцать! О чем базар?!
Скулы покупателя побелели, пальцы сжались в кулаки. По виду припадочный, решила продавщица. Она машинально дотронулась до мочек ушей, проверив наличие золотых сережек с кроваво-красными камнями. Ну его к лешему, не продашь – подстерегут после смены, ограбят, и то еще чего похуже сделают!
– Рубль девяносто восемь за каждую бутылку!
Очередь дружественно промолчала, только женщина в платке не сдержалась:
– Ни стыда ни совести, прости меня господи!
– Усохни, мамаша! – дружелюбно ответил парень.
– Сталина на вас нет!
– Отвали, швабра! – рассмеялся молодой человек.
Он получил сдачу и, воздевая над головой две темные бутылки, протиснулся к выходу.
«Лишь только весною тают снега-а-а, – пропел вокалист, – и даже у моря есть берега-а-а!»
Компания вывалила на улицу.
– Куда пойдем, Груздь? В сквер или в парадняк?
Молодой мужчина с веснушчатым лицом мечтательно посмотрел на синее небо, ловко сплюнул на землю.
– Погода ништяк! Чё в подъезде толкаться? Пошли в сквер…
В сквере царила благословенная прохлада, две скамейки были скрыты густой листвой от посторонних глаз. Следы голубиного помета заляпали доски. Обладатель магнитофона провел ладонью по гладкому дереву, брезгливо сморщился.
