Максимальная граница спекуляций составляла пятьдесят миллионов в день. Иногда он превышал эту границу в десятки раз. Чтобы не упустить из вида теневые счета и собственноручно подтвержденные поддельные гарантии, он создал специальные файлы и организовал систему для контроля процесса.
Сегодня вечером предстояла встреча инвесторов. Он должен будет рассказать о своей успешной стратегии, крайне выгодной для всех вкладчиков. Состоятельные люди не знали, куда девать деньги. Проценты были такими крошечными, что их съедала малейшая инфляция. Каждый искал стратегию, чтобы избежать убытков от инфляции. Но, к сожалению, она затрагивала и биржу.
Из-за волдырей между пальцами Юстус с ужасом ждал сегодняшней встречи. Он представлял, как будет протягивать клиентам влажную ладонь, а они потом – украдкой вытирать руки.
Юстус решил рискнуть. Он поехал домой, чтобы принять душ и накачаться таблетками. Может, Нееле даже удастся как-нибудь перевязать ему пальцы. Но нужно придумать какое-нибудь объяснение. Волдыри напоминали сыпь от заразной болезни. Кто доверит такому деньги?
Даже инвестиционный консультант с простудой или какой-нибудь другой нормальной человеческой болезнью выглядел бы куда надежнее. Люди предпочитают доверять свои деньги сильным, здоровым, образованным людям. А не невротику с больным желудком и слабым сердцем.
Нееле не было дома. Он предположил, что она развлекается с любовником, и это стало последней каплей. На полпути в Вильгельмсхафен, отель «Коламбия», он повернул обратно. Больше делать нечего. Игра окончена.
Правая нога так дрожала, что он с трудом удерживал педаль газа. Сейчас он во всем признается Нееле.
Когда он вернулся, в доме горели свечи. Свет выливался наружу, удивительно теплый, заманчивый, полная противоположность холоду офиса, который обычно окружал Юстуса.
После того как он во всем ей признается, они смогут вместе решить, что делать дальше.
Он действительно оказался бездарем, как всегда считал его учитель немецкого. Притворщиком и обманщиком. Очевидно, скоро он присоединится к шайке Квеку Адоболи, Ника Лисона и Жерома Кервьеля.
Он точно придумает что-нибудь получше смерти. Может, сможет потом написать книгу, как Квеку Адоболи, и выступать после тюрьмы на разных телешоу. Люди любят крупных мошенников…
Юстус подумал о Томасе Манне. Может, он как Феликс Круль? [12] Или капитан из Кёпеника? [13] Может, потом он станет народным героем?
Сейчас, когда он был готов капитулировать, это внезапно показалось не таким уж и плохим исходом – даже желательным. Будто это делало его каким-то особенным. Неважно как, но непременно вырвать себя из этого ужасного мира, в котором он сейчас томится.
