Петр Яковлевич был застенчивый пермяк, всячески уступавший жене - и в развитии, и в интересах, и в требованиях. Что супруги были не пара, бросалось в глаза, и хотя для семейного счастья нет законов, в этом случае, кажется, семье было суждено распасться, как всякой семье, впрочем.
Процесс распада ускорила, катализировала Колыма.
У Галины Павловны был роман с главным инженером угольного района Юрием Иванови-чем Кочурой, вернее не роман, а вторая любовь. А у Кочуры - дети, семья. Я тоже был показан Кочуре перед своим посвящением в техники.
- Вот этот человек, Юрий Иванович.
- Хорошо,- сказал Юрий Иванович, не глядя ни на меня, ни на Галину Павловну, а глядя прямо в пол перед собой.- Подайте рапорт о зачислении.
Однако все в этой драме было еще впереди. Жена Кочуры подала заявление в политуправ-ление Дальстроя, начались выезды комиссии, опросы свидетелей, сбор подписей. Государствен-ная власть со всем своим аппаратом встала на защиту первой семьи, на которую подписывала договор с Дальстроем в Москве.
Высшие магаданские инстанции по совету Москвы, что разлука обязательно убьет любовь и возвратит Юрия Ивановича супруге, сняли Галину Павловну с работы и перевели на другое место.
Разумеется, из таких переводов никогда ничего не выходило и выйти не могло. Тем не менее разлука с любимой - единственный апробированный государством путь к исправлению положения. Иных способов, кроме указанного в "Ромео и Джульетте", не существует. Это традиция первобытного общества, и ничего нового цивилизация в эту проблему не внесла.
После отцовского ответа отношения мои с Галиной Павловной стали более доверительными.
- Вот, Варлам Тихонович, этот Постников, что с руками.
Еще бы я не хотел посмотреть Постникова с руками!
Несколько месяцев назад, когда я еще ишачил на Кадыкчане, а перевод на Аркагалу - пусть в шахту, не в лабораторию - казался чудом несбыточным, именно на наш барак, то есть палатку брезентовую, утепленную к шестидесяти градусам мороза слоем толя или рубероида, не помню, и двадцатью сантиметрами воздуха - воздушная прокладка по инструкции магаданско-московской,- вышел ночью беглец.
По Аркагале, по аркагалинской тайге, ее речкам, сопкам и распадкам проходит кратчайший путь от материка по суше - через Якутию, Алдан, Колыму, Индигирку.
Перелетный путь беглецов, его таинственная карта таится в груди беглецов - люди идут, внутренним чутьем угадывая направление. И это направление верно, как перелет гусей или журавлей. Чукотка ведь не остров, а полуостров, материком Большая земля зовется по тысяче аналогий: дальний путь морем, отправление в портах, мимо острова Сахалин - места царской каторги.
