Мы пытались пройти, обогнув мыс Горн, но попали в полосу непрерывных штормов. Беда не приходит одна, началась цинга. Чтобы не потерять команду, пришлось возвращаться, и мы направились к мысу Доброй Надежды. Этот долгий переход прошел довольно спокойно, болезнь удалось победить, часть команды все же потеряли. А тут и запасы провизии стали подходить к концу. Пополняли как могли на диких островах, но не всегда везло. В английские владения мы зайти не решились, я уже говорил вам, что миссия наша довольно секретная.
Обогнув мыс Доброй Надежды, мы вновь попали в полосу штормов. На корабле началась эпидемия, кончались запасы воды, долгое время питались лишь одной солониной. Команда не роптала, верила мне. Но силы человека не беспредельны. Не буду описывать, сколько мучений испытали, прежде чем бросили якорь в этой бухте острова Тана. Вам ничего не говорит это название?
– Нет, – покачал головой Павел.
– На этом острове первым из европейцев побывал Кук, – проговорил капитан. – С тех пор сюда ни разу не ступала нога белого человека. Разве что пираты да искатели приключений.
– Но ведь Кука, – вспомнил Пашка песенку Высоцкого, – аборигены… съели. Они что, людоеды?
– Бог миловал, – ответил Георгий Тихонович. – Да и с Куком еще не все ясно. Но, видно, память о себе у островитян он оставил недобрую. Эта гавань именуется Резолюшн, так назвал ее Кук по имени одного из кораблей своей экспедиции. Мы бросили здесь якорь, не имея более никакой возможности продолжать плавание. Случилось это неделю назад. Необходимо было пополнить запасы воды, провианта, произвести шлюпу ремонт. Взяв часть команды, я отправился на берег, где нас уже поджидали островитяне. Мы всячески пытались демонстрировать свои мирные намерения. Но они при приближении нашей шлюпки были настроены воинственно. Мы даже не взяли с собой оружия, дабы не провоцировать конфликт. Но, увы, едва высадились, нас сразу же окружили и привели сюда. Каждый день я пытаюсь привлечь внимание их вождя, объяснить наши мирные намерения. Но он упорно не желает ничего понимать, опасаясь враждебных действий со стороны нашего корабля. И держит нас, по всей видимости, заложниками. Благо, хоть кормят хорошо, но, сколько сие положение может тянуться, ума не приложу. Вы знаете, что аборигены считают европейцев людьми без родины, морскими бродягами, которые рыщут по океанам в поисках пропитания? Вы, наверное, заметили, что в поселке нет ни женщин, ни детей, ни стариков. Когда нас привели сюда, все они были здесь. Но уже наутро вождь увел их дальше, вглубь острова. К сожалению, он, судя по всему, уверен, что ничего, кроме враждебных действий, от европейцев ожидать нельзя. Кстати, вы совершенно напрасно полагаете, что Арроман – это имя вождя. Его зовут Качи, а Арроман означает «начальник». Они и меня зовут Арроман, выделяя среди матросов. Так вот, проведя уже почти неделю здесь, я так и не смог завязать с ними контакта. Нашу шлюпку они отволокли подальше от берега, к джунглям, теперь постоянно наблюдают за кораблем, опасаясь лишь его пушек. Без этого они, наверное, давно попытались бы овладеть и им. Вот в таком безрадостном положении мы находимся. И, несмотря на то что вам здесь пока еще оказывают божественные почести, не могу предположить, чем бы вы могли помочь нам. Не настолько простодушен Качи, чтобы на слово поверить даже вам. Да и приказ его говорит о том, что полного доверия к вам у него нет.
