Лотта продолжала, теперь в ее голосе звучали истеричные нотки:
– Вот ты рассказываешь про какое-то загадочное военное задание, выполняя которое ты привез оружие на остров. Скажи мне, почему я не должна считать убийцей тебя?
Теперь я точно потерял контроль над ситуацией; надо было срочно вернуть его. Я шагнул к Лотте, но она попятилась, и ее голос сорвался на фальцет.
– Не подходи! Это ты! Господи, это же ты! Какая я дура! Как я могла этого не понимать? Ты был с Анной, ты был в море с Полковником, это ты, ты, ты, ТЫ, ТЫ, ТЫ, ПРОКЛЯТЫЙ УБИЙЦА, УБИЙЦА!
Я шагнул к Лотте и дал ей пощечину. В наставшей после удара изумленной плотной тишине я взял ее лицо в ладони и, пристально глядя ей в глаза, сказал со всем спокойствием, на какое только оказался способен:
– Я не убийца.
Лотта уставилась на меня. Вытаращенные в панике глаза едва не вылезали из орбит. Не позволяя ей отвести взгляд, я повторил тихо и спокойно:
– Я не убийца. Ты должна мне верить.
Лотта вдруг обмякла и опустила взгляд.
– Прости, – прошептала она. – Прости. Мне так страшно.
Я продолжал держать ее, уже не так жестко. Мне казалось, что, поддерживая ладонями ее голову, я удерживаю все ее тело.
– У тебя есть полное право бояться. В такой напряженной ситуации обычных реакций не бывает. Но если мы хотим выбраться отсюда живыми, мы должны поддерживать друг друга. Нам надо продержаться до завтрашнего вечера, пока не придет катер – он сейчас наша единственная надежда.
– Если катер придет. – У Юна был голос сломленного человека. – Кто знает, что здесь творится на самом деле? Может, нас просто собрали тут, чтобы избавиться ото всех разом. Что через несколько дней напишут в газетах? Крушение самолета? Автокатастрофа? Вы об этом подумали? Может, кто-то решил поквитаться с нами? Может, никакого проекта вообще не существует?
Я почувствовал, как по салону снова расползается паника. Лотта дрожала всем телом. Я постарался перехватить инициативу.
– В любом случае мы пока ничего не можем сделать. Сейчас ночь, темно, мы никого не найдем, даже если станем искать. Предлагаю прилечь – всем в одной комнате. Или каждый у себя, за запертой дверью, или все спят в одной комнате. Как только рассветет, мы еще раз обыщем остров, будем искать Франциску и остальных. А сейчас мы слишком устали и слишком напуганы. Чтобы что-то сделать, нам нужны отдых и свет.
Я посмотрел на одного, потом на другого. Две пары испуганных, уставших, покрасневших глаз уставились на меня в ответ. Юн коротко кивнул. Лотта так и стояла рядом со мной; она прислонилась ко мне и тронула меня за руку. Кажется, мне удалось успокоить ее, и она хотя бы не думала больше, что я собираюсь убить ее.
