- Ну уж нет,- решительно сказала тетка-кооператорша,- хватит мне и того, что на стол наблевал! Закрыто заведение! Завтра приходите! - и захлопнула дверь перед носом Тихого Ангела. С минуту мы прождали повторного вторжения, но все было тихо.
- Вот что, ребята,- шепнула тетка, подходя к нашему столику,- допили свой чай, так идите. Через заднюю дверь идите. Не понравился мне шаромыга этот, что в дверь ломился. Как бы он с вами не сотворил чего...- и она посмотрела на нас умно и проницательно, чего я от нее никак не ожидал.
Сказав женщине "спасибо", мы выскочили в заднюю дверь и продолжили свое путешествие. Как ни странно, Тихий Ангел в той же позе стоял у "парадного подъезда" кафе. Просто стоял - и все, а вокруг него кружились херувимчики, состоящие из одной только головы с крылышками.
- Убивашки,- с дрожью в голосе прошептал мой пришелец.- Еще бы чуть, и мне - конец.
Он вполне чисто говорил по-русски.
Ни Ангел, ни херувимчики не обратили на нас внимания. А меня почему -то вдруг вновь поразили его уши.
Так бы стоял и смотрел на них всю ночь. Завораживающие уши у Тихого Ангела!
Мы обошли эти уши стороной и продолжили свой маршрут. Пока можно было расслабиться - следующий напряженный момент ожидался только в подъезде.
- Слушайте,- спросил я Пришельца,- почему они все так на вас ополчились? И те, с зелеными глазами, и Тихий Ангел, и ламия ко мне вяжется..
- И ламия...- повторил пришелец дрогнувшим голосом.- Я видел ее в...
- В трамвае,- подсказал я.
- Я видел ее в трамвае, но мне показалось, что это все еще бред. Значит, правда, что и Бродячие Девственницы тоже включились в игру. Да, молодой человек, нам с вами не позавидуешь!
Против ожидания, в подъезде обошлось без приключений. С неимоверной осторожностью, единожды только дав в темноте кому-то по шее, поднялись мы на пятый этаж.
- Ну вот и все,- сказал я, открывая ключом дверь и пропуская гостя в прихожую.- Теперь вы в безопасности. Товарищ Алябьев будет доволен.
- Алябьев?! - в голосе пришельца послышался нескрываемый ужас.- Так вы человек Алябьева?! О, Боже!
Только мы уже были внутри. Нечего и говорить, что в дом свой я вошел в расстроенных чувствах. Последнее восклицание сарафанга, хоть и показалось мне не мотивированным, поселило в душе смятение. Вдоль хребта скользнула вниз капля холодного пота, а рука сама потянулась к усыпляющему пистолету. Невольно подтолкнув плечом запаниковавшего инопланетянина, я вошел в комнату. Она была ярко освещена. Даже как-то неестественно ярко для трех шестидесятиваттных лампочек, горевших в старенькой люстре. И сразу же увидел я Викентия Петровича. Он стоял, вытянувшись, как солдат на плацу, в дальнем углу за телевизором. У меня мелькнула мысль, что пыли там со времен последней уборки накопилось пуда четыре. Да и что бы ему там делать, потомку композитора?! А он стоял там, бешено вращал глазами и кривлялся, словно хотел что-то мне сказать, да не мог.
