– Реакторские, – просто пояснил Толя и добавил: – Сволочи!
Он помолчал. Дима сидел тихо, ожидая продолжения. А рассказ обещал быть занимательным.
– Столько лет сотрудничали, можно сказать, душа в душу жили. Мы далеко от руководства, нас никто не трогает. Вот и сошлись на общих интересах. Они нам всякую всячину подкидывали, ну там, тушняк, оружие нестандартное, черт их знает, откуда они его доставали.
С этими словами Анатолий открыл ящик стола и достал оттуда блестящую «беретту». Положив ее перед Дмитрием, жестом фокусника извлек из того же ящика длинный черный глушитель.
– Вот так, – сказал он. – Там еще у меня есть М-16, М-60, «Кольт» 1911, «Вал», «винторез». Ну, и патроны ко всему этому. Прикинь?
Зорин только вздохнул.
– Мы, конечно, тоже им помогали как могли. Когда информацией – рассказывали, чего в городе творится. Когда просто пропускали в город, чтобы никто не знал. А когда и с поимкой беглецов.
– Как это? – не выдержал Дима.
– А что ты так на меня уставился? Ты что думаешь, эти трое первыми были? Единственными? Да там раз в неделю побеги случаются. Что-то там, на реакторе, происходит. Оттуда народ пачками бежит. Но фантазии у них маловато, и они все через нас бегут. Думают, мы им поможем. А мы их тут хвать – и обратно.
Толя вздохнул.
– Раньше проще было. Реакторские нам сообщают, а мы бегунков здесь ловим, других ходов-то в Томск нет, только через нас. Пакуем и вызываем ихний патруль. Все тихо, гладко, чин чинарем. Как все было хорошо.
Зорин только сидел и качал головой. Степень продажности, беззакония и неприкрытого цинизма поражала.
– Захарчук знал? – тихо спросил он.
– Догадывался. Насколько мне известно, он даже пытался расследование провести, комиссию сюда послать. С особыми, значит, полномочиями.
– И что?
– А ничего. Позвонили ему, сказали, что этого делать не надо. По-моему, даже подробностей объяснять не стали. Просто велели забыть – и все. Он и забыл.
Дима не верил своим ушам. Боже, что происходит в этом городе? Что происходит с людьми? Захарчука он считал чуть ли не отцом, старался во всем подражать ему. Ставил в пример остальным бойцам. И теперь узнать о нем такое! Зорину казалось, что он до этого дня жил не просто в розовых очках, а в трех розовых очках, завернутых в толстый слой ваты. И теперь этот защитный, уютный слой в одночасье сорвали, подставив голую кожу под удары отвратительной истины и нелицеприятной правды.
– А что сейчас случилось? Почему на этот раз нас привлекли? – спросил он, чтобы хоть как-то отвлечься.
