– Я хочу покончить с этим прямо сейчас, – сказал Гамаш, снова обращаясь к Амелии.
– Не смейте! Я прошла слишком большой путь. Мы уже близко к концу. Я могу.
– Не можете. Вы все изгадили. Вы себя изгадили. Вы зашли слишком далеко.
– Нет-нет! Это глазные капли. Всего лишь капли. – Она чуть ли не умоляла. – Это только впечатление такое, будто я накачалась. Но я не накачалась.
– Скажите агентам, которые будут обыскивать ее комнату, – пусть поищут глазные капли, – сказал Гамаш, которому хотелось, чуть ли не отчаянно хотелось поверить ей. Поверить, что сама она не принимала наркотиков.
– Они ничего не найдут, – сказала Амелия. – Я их выбросила.
Наступило молчание, Гамаш вглядывался в ее расширившиеся зрачки.
Видя выражение на лице Армана, она отвернулась от него и заговорила с коммандером:
– Если вы считаете, что я стала бы торговать этой чумой, то вы гораздо хуже понимаете людей, чем я думала.
– Наркотики меняют людей, – сказал коммандер. – Наркомания меняет людей. И я думаю, вам это известно.
– Я много лет ничего не принимала, – сказала она. – Я не под кайфом. Ради бога, зачем бы я стала поступать в полицию, если бы оставалась наркоманкой?
Гамаш начал смеяться:
– Вы шутите, да? У вас есть пистолет и доступ к любому количеству наркотиков. Большинству грязных агентов, по крайней мере, хватает здравого смысла сначала окончить академию, прежде чем стать оборотнями. Правда, большинство не приходит сюда наркоманами.
– Я никогда не была наркоманкой, и вы это знаете! – Она почти визжала. – Да, я пользовалась наркотиками. Но никогда не была наркоманкой. Я бросила. Вовремя.
Ее собственные слова, казалось, оглушили ее, потому что она вспомнила, как и почему она бросила. Вовремя.
Благодаря этому человеку. Который дал ей здесь дом. Смысл и цель. Шанс.
– Я не торгую наркотиками, – сказала она. Голос ее звучал спокойнее. – Я не пользуюсь.
Гамаш посмотрел на нее проницательным взглядом. От этого зависело многое.
Принимая ее в академию, он знал: если она победит себя, то у нее будут все основания стать выдающимся офицером Sûreté. Уличная девчонка, наркоманка, ставшая копом.
Это давало ей огромное преимущество. Она знала вещи, которые никогда не откроются другим агентам. Знала не своим разумом, но изнутри. У нее имелись контакты, доверие, она знала язык улицы, который впитался ей под кожу. Она могла добраться до таких мест и людей, которые были недоступны для других.
И она знала отчаяние улиц. Холодные одинокие смерти наркоманов.
