Уже ближе к вечеру я опять вернулся к ручью и, вдоволь напившись чистейшей прохладной воды, заночевал прямо на берегу, предусмотрительно отойдя на пару шагов в сторону и соорудив импровизированную постель из тонких веток близлежащих кустов и небольшого стожка нарванной тут же травы. Во время работы я с опасением поглядывал на небо — оно начало затягиваться тяжёлыми дождевыми облаками, грозящими в скором времени пролиться на землю неслабым дождём. Трезво оценив свои силы, навес над головой я сооружать не стал — под рукой имелись лишь трава и ветки, которые ни на что путное не годились. Если пойдёт сильный дождь, сделанное на скорую руку укрытие мне не поможет, только устану и потеряю время на бессмысленную работу.
Сон на голой земле — не самый лучший способ отдыха, даже с учётом того, что между землёй и мною лежала тонкая прослойка свежесорванной травы. Ночью я несколько раз просыпался, чтобы перевернуться на другой бок и дать отдых тем частям тела, которые успел отлежать. Возможно, поэтому я проснулся рано утром, стоило только рассвести, хмурый и небритый, и, ополоснувши лицо и руки водой из ручья, напился и продолжил движение. Солнце так и не появилось, поэтому единственным ориентиром для меня остался ручей, текущий неизвестно куда.
До обеда погода так и не изменилось — небо по-прежнему было затянуто низкими тучами. Спасибо, хоть дождь не пошёл, а то было бы совсем тоскливо. За время пути я наткнулся ещё на несколько зарослей уже известного мне орехового кустарника и опять поел местных орехов. Судя по тому, что я до сих пор жив, орехи являются условно съедобными. Почему условно? А потому, что ближе к обеду мне показалось, что меня мутит и немного подташнивает, что косвенно может свидетельствовать об отравлении, а ел я только орехи. Вскоре к тошноте добавилась навалившаяся на меня усталость, так что ближе к обеду я был уверен — с моим организмом что-то не так. Положив руку на лоб, я понял — отравление ни при чём, я, похоже, заболел. Лоб горит, глаза слезятся — температура явно повышенная, что вполне объясняло и лёгкую тошноту, и подкатывающую слабость. Попытавшись приложить ко лбу свой амулет, я вместо ожидаемого холода ощутил лишь обычную прохладу металла, уже через несколько мгновений сменившуюся теплом — металл нагрелся, эффект откачки энергии исчез. Медальон вновь стал простым украшением, а не аналогом мини-холодильника. Что ж, вероятно неестественный холод артефакта действительно оказался связан с моим перемещением на эту планету. Одна загадка разрешилась…
