Вот это номер! Оказывается, я до сих пор не понимаю чего-то важного! Извинившись перед Мирной и ухватив за руку до сих пор пребывающую в прострации Ируму, я вытащил её из дома жреца. Всё же нужно будет разобраться с этим вопросом поподробнее — оказывается, моя спутница в отношении со служителями культа весьма и весьма необъективна. Или ей просто достался неправильный жрец?
* * *
Иттану мы застали перед своим домом — она сидела на удобной деревянной, покрытой пушистой звериной шкурой лавочке с высокой резной спинкой под сенью раскидистой яблони и занималась шитьём. На её коленях лежала расшитая яркими цветными нитями одежда — то ли платье, то ли просторная рубаха. На вид женщине можно было бы дать лет тридцать — тридцать пять, но я уже давно понял, что для жителей этого мира, как и для жителей моей родины, внешность не является показателем истинного возраста. Если судить по внешности Мирны, то Иттане с равной вероятностью может быть как тридцать лет, так и вся тысяча. Средства и возможности для продления жизни местные аборигены имели…
Услышав приветствие, женщина оторвала голову от шитья и спросила:
— Вы что-то хотели, молодые люди?
Представившись, я, не забывая наставления Мирны, предельно вежливо ответил:
— Мирна разрешила нам пообщаться с вами по поводу завтрашнего ритуала.
— Только недолго, — согласилась женщина, — мне ещё праздничное платье готовить.
— Праздничное? — удивилась Ирума.
— Негоже представать перед богиней в повседневной одежде, — наставительным тоном ответила Иттана, — она может счесть подобное неуважением к себе и обидеться.
— Скажите, Иттана, — перехватил нить разговора я, — а кто заставил вас принять роль жертвы?
— Заставил? — в голосе Иттаны прорезалось неподдельное удивление. — Разве жертву можно заставить? Да и бессмысленно заставлять кого-либо становиться жертвой — такое подношение не примет богиня. Я вызвалась сама. Более того, именно я решила, что ритуал должен состояться завтра.
— Но зачем? — для меня оставалось непонятным решение женщины.
— Мой жизненный цикл в этом мире подошёл к концу, — устало пояснила Иттана, — мне больше незачем жить. Я осталась одна. Мои дети давно выросли и стали самостоятельными, женившись и родив мне внуков. Внуки подарили мне правнуков, а для потомков правнуков я уже практически чужая.
— А ваш муж? — переспросила Ирума.
— Мой муж погиб в прошлом году, — с печалью в голосе ответила женщина. — Несчастный случай, который с каждым из нас может случиться в лесу. И с тех пор этот дом опустел, и в нём поселилось одиночество. Лишь богиня способна вновь свести вместе наши души.
