Джейми в моей голове пытается прикинуть, сколько это будет в деньгах. В математике, конечно, я не слишком сильна, но много.
– Надо было просто отменить транзакцию.
– Я… не могла. Люди были бы расстроены.
Она забирает у меня руку и протягивает вторую. Пальцы на ней скрючены, и на этот раз, когда я пытаюсь их разогнуть, она вскрикивает от боли.
– Ой-ой-ой.
– Ты никому ничего не должна. Много тебе радости будет от этих денег, если твои руки превратятся в клешни? Туннельный синдром не шуточки.
Меня очень подмывает спросить, ходила ли она к врачу, но я сама терпеть не могу, когда мне задают подобный вопрос, поэтому прикусываю язык и снова отправляюсь на кухню. Ее холодильник – практически родной брат моего. Отыскиваю в морозилке хлеб и сую несколько ломтиков в тостер.
– Разобраться бы с этими заказами… – доносится до меня из комнаты ее сонный голос. – Ну ничего, я отошью эту партию и отправлю покупателю, и тогда…
– И тогда ты придумаешь какое-нибудь очередное ругательство или нецензурщину, и весь процесс начнется заново.
Трусы, лежащие на диване, с высокой талией, из органического хлопка, с плотными бесшовными краями и прочной неубиваемой ластовицей. Такие трусы никакая задница не зажует. На каждых сзади принт с каким-нибудь изощренным ругательством или нецензурным выражением. На тех, что сейчас на мне, на заднице красуется слово «Придурок» в стиле граффити.
Пока поджаривается тост, я просматриваю новую партию. Они красные в темно-синюю полоску. Практически бельевой вариант матроски. Только с надписью «Плесень водоплавающая». Несколько недель назад я фотографировала опытный образец.
– Мне нужны такие, – говорю я. – Мне кажется, или на них чего-то не хватает?
Трули протяжно стонет:
– Маленьких якорьков. Ну почему я решила украсить их якорьками?
– Потому что на тебя нашел такой каприз. Красивым девушкам положено капризничать.
– Ну, в результате моего каприза к этим трусам придется пришивать пятьсот миниатюрных якорей. Будь другом, выручай. – Она кивает на небольшой сверток.
– Не вопрос.
Мне не впервой пришивать к трусам всякие мелкие штучки, утюжить и упаковывать их. Как и таскать ящики с готовым бельем на почту. На мгновение масштаб предстоящей работы ошеломляет меня, но я быстро беру себя в руки. Трули еще хуже. И потом, мне нужно отвлечься от того, что я только что сделала.
Пустила под откос хрупкую дружбу с человеком, который совершенно этого не заслуживал.
Поработать руками – это именно то, что мне сейчас нужно. Что-то, требующее от меня полной сосредоточенности. Все, что будет сделано не идеально, рискует быть отправлено в брак. Я оцениваю цвет ткани, отмеряю точную середину резинки, вдеваю нитку в иголку и пришиваю якорь, делая пять не слишком тугих стежков. Маленький аккуратный узелок, отрезать нитку, следующий. Осталось всего четыреста девяносто девять. Я показываю свою работу Трули, и она молча кивает. На экранчике ее телефона всплывают все новые и новые текстовые сообщения.
