Его теплая ладонь ложится на мой затылок, и внутри у меня словно зажигается лампочка.
Руки на моей коже – мой способ подзарядки. Так было всегда. Может, у всех близнецов так? Или, может, это потому, что я целую неделю провела в инкубаторе? Я не знаю. Знаю лишь, что такая уж я уродилась. Ощущение чьего-то тела рядом с моим заглушает мою тягу к безумствам, ну а большие шершавые ладони Тома – это уже следующий уровень.
Я знаю, что мои глаза, наверное, чернеют и становятся сумасшедшими, но все равно трусь затылком о его ладонь и издаю звук, больше всего похожий на какое-то потустороннее мурлыканье. Он реагирует мгновенно. Я отшатываюсь, и по коже у меня разбегаются ледяные мурашки. Вид у Тома становится шокированный, как будто я только что у него на глазах отрыгнула комок мокрой шерсти.
– Прости, прости. – Я прижимаю руку к тому месту, где только что была его ладонь, и принимаюсь энергично его растирать. – Ну, вот такая у меня фишка.
– Шея? – слабым голосом спрашивает он.
– У меня голодная кожа. Мне постоянно хочется, чтобы кто-нибудь меня трогал.
У меня что, на животе фантомный синяк? Может, его тело самым подлым образом оставило на моем отпечаток? Наверняка нет. Ну и что я делаю? Порчу такой прекрасный момент.
– Пожалуй, поеду-ка я лучше к Трули.
Я открываю коробку с пиццей и беру себе кусок. Пицца – отличный инструмент для перезагрузки. Я впиваюсь в нее зубами и принимаюсь сосредоточенно жевать. Том не произносит ни слова. Он просто окаменел.
– Скажи что-нибудь, – прошу я, проглатывая пиццу. – Скажи, что я чокнутая, и не будем больше об этом.
– Поэтому тебе нужен Винс? – Он пытается прочистить горло, но выходит у него что-то более похожее на рык. – У тебя голодная кожа? Что вообще это значит?
Я вгрызаюсь в пиццу, не сводя с него глаз:
– Он лучше, чем совсем никого.
– Каким образом ты перешла от любовных романов Лоретты к «лучше, чем совсем никого»?
– Пока ты наслаждался совместной жизнью со своей единственной, я только и делала, что разочаровывалась. И наверное, если взглянуть правде в глаза, разочаровывала других.
У Тома такое выражение лица, как будто он мне не верит, и это несколько смягчает мое уязвленное самолюбие.
– Винс не такой уж плохой, – добавляю я.
– Хочешь узнать мое мнение о твоем дружке для постельных утех? – Том тщательно подбирает слова. – У меня в фургоне есть кувалда. И я с удовольствием продемонстрировал бы ему, как она работает.
Я чувствую, как по телу, точно перед прыжком, начинают разбегаться колючие мурашки.
