Давно, лет сорок назад, жила в Рыбаках девчонка — с матерью, без отца. Мать называла ее Капелькой. Домик у них был, дворик. Мать выращивала цветы и сносила в лавку Скупа на продажу. Тот брал, но неохотно — какой с них прок? Однако, перебивались.
Девчонка была худенькая, носик остренький. Правда, взгляд странный — тягучий вроде. Глянет — и отвернется, а потом все кажется, что смотрит еще… Да. Кроме того, некоторые говорили, что от ее глаз в голове шум делается — будто раковину к уху поднесли. Однако выросла она, и приглянулась. Да не одному — троим сразу.
Смел, самый бойкий, всегда заговаривал с ней при встрече, шутил, и она смеялась в ответ тихо и звонко.
Сметлив при случае дарил ей бусы из радужных морских ракушек или светло-зеленую ленту — под цвет глаз, и она улыбалась ему застенчиво и благодарно.
Верен робел больше других, однако тоже нашел предлог: ходил к ним по вечерам, помогал поливать цветы. Ведра были тяжелые, река неблизко, но зато Верен чувствовал на себе ее ласковый взгляд.
Неизвестно, чем бы все кончилось, но мать неожиданно слегла и не встала. В день ее смерти после похорон разыгрался небывалый шторм. Штормило и назавтра. А следующим утром Верен пришел к Капельке, думая подбодрить, утешить — и нашел домик пустым, с распахнутой настежь дверью. Пропала девчонка, словно ее и не было.
Первое время все трое еще ждали чего-то. Но вскоре пошли слухи, будто видели в те штормовые дни в устье Живой Паводи корабль, пережидавший непогоду. А следом утвердилось мнение, что на нем Капелька и уплыла — то ли сама по себе, то ли с кем то. На том все и порешили, хотя кто именно видел этот корабль и видел ли вообще — осталось неизвестным. Только в лавке Скупа совсем не стало живых цветов.
Дальше пошло как положено. Смел женился первым. Жена ему попалась маленькая и неуемно говорливая, в доме от нее стоял вечный гвалт. Она нарожала мальчишек, и гвалта стало еще больше. К отцовскому ремеслу никто из них не пристал, и ни к чему они толком не пристали — разбрелись понемногу кто куда. А мать их однажды легла спать и умерла, словно поняла, что гвалта в доме больше не будет, а раз так — и жить ей незачем.
Сметлив взял в жены веселую дородную девушку, которая произвела на свет сына и дочку, быстро растолстела и обнаружила неистребимую любовь к скандалам. Детям это скоро надоело, и они покинули родительский дом едва оперившись, но жену Сметлива это мало чему научило. Раз в месяц, не реже, она насовсем уходила к маме, необыкновенно живучей старухе, любившей скандалы не меньше дочери.
