Без четверти два я вошла в таверну, кивнула официанту и взглянула направо в сторону столика под штурвалом. Фенгари был на месте, ему как раз принесли графин с белым вином, и он медленно, по глотку допивал первый стаканчик.
— Привет! — сказала я, отодвигая стул. — Я присяду, позволишь?
Гном посмотрел на меня без восторга и пожал плечами.
— Если я скажу нет, это что-то изменит? Садись.
Я села и взглянула на официанта, тот кивнул, и в мгновение ока на столе появился второй стаканчик. Налив себе пару глотков, пригубила вино и одобрительно кивнула: совсем неплохо.
— У меня к тебе дело, — сказала я, придвигая к Фенгари кожаный мешочек. — Здесь задаток, пять сотен дукатов.
— Кого-то надо убить?
Кошель исчез, словно его и не было.
— Это я и сама бы сделала, к чему привлекать неспециалиста, — отмахнулась я. — Ты знаешь, что в начале августа в Довиле проходят королевские скачки?
Разумеется, мой собеседник ответил вопросом на вопрос:
— А ты когда-нибудь видела гнома, едущего верхом?
— Видела, но я не об этом. Мне нужно, чтобы ты написал несколько портретов людей, которые там будут, и которых я тебе укажу.
Гном хмыкнул.
— И тебе, конечно, нужно, чтобы я сделал это по памяти, без хотя бы одного сеанса позирования?
— Да.
— Сколько всего?
— Максимум десять. Скорее, меньше. — Лично мне уже понятно, что Мари-Адельфина л’Этан Сарсена не слишком подходит в качестве королевской невесты, а уж Маддалена и вовсе никак не годится, так что количество девиц сокращается на лету…
— Еще тысяча. И ты получишь свои портреты.
— Сроки?
— В течение недели после дня скачек. А сейчас уходи, мне несут мою камбалу!
Возможно, кто-нибудь удивился бы, почему я прошу написать портреты девушек не кого-то из прославленных живописцев Лютеции и не официального королевского портретиста, а мало кому известного гнома.
Беда художника Фенгари Гарланкера была в том, что его портрет показывал истинное лицо модели… Нет, даже не в этом дело! Любой хороший рисовальщик изображает модель настолько правдиво, насколько он ее видит. А вот если смотреть на работу Фенгари, сразу становился понятен характер человека, его душа.
Нет, непонятно объясняю, нужно на примере.
Когда гном только начал писать, обосновавшись в своей мастерской на шестом этаже, я вела расследование серьезного дела о магическом воздействии и крупном мошенничестве. Дело подошло к финалу, почти все доказательства вины мэтра А. были собраны, и вдруг по данным последней из экспертиз становится понятно, что виновен вовсе не А., а Б.
