Дома эльф обнаружил вернувшуюся Милли и прибранное жилище, что действовало на Флозерина прямо таки умиротворяющее. Но не успел он стянуть сапоги, как в дверь настойчиво постучали:
– Не открывай, ради всех святых! – всполошился он. – Еще одну такую историю я не переживу!
Но заметив ничего не понимающий взгляд своей домоправительницы, эльф как-то сразу скис и вяло махнул рукой:
– Ладно, открывай, но скажи, что я умер от нервного истощения несколько минут назад. И ничего не перепутай!
Милли вышла с ничего непонимающим видом, но через миг от дверей донесся ее голос, советующий кому-то отправляться в совсем уж неприглядные дали. Когда она вновь зашла на кухню, ее лицо выражало крайнюю степень удивления:
– Какой-то рыжий недомерок пытался позвать тебя к своей госпоже, эльф. Ничего не хочешь мне рассказать?!
– А что ты ему ответила? – решил все-таки поинтересоваться Флозерин, уже чувствуя приближающуюся бурю. Один такой недомерок был ему хорошо известен.
– Отправила вместе с его госпожой, с наилучшими пожеланиями от твоего имени.
– Ч-что ты сделала?!– едва сумел выговорить эльф, когда до него дошел смысл сказанного. – Теперь готовься к обороне, фьери от нас оставит только пепелище. И то если нам повезет.
Так и произошло. Спустя час под окнами дома на улице Костоправов раздалось громоподобное: – Выходи эльф! Выходи и умри как мужчина, если ты им еще остался.
– Вот так всегда! – вздохнул Флозерин. – Все самое плохое начинается с приходом гостей.
