Корабль!
Их опоили и увозят неизвестно куда. Теперь отцу ни за что не найти её. Слёзы сами навернулись на глаза, и Саломея заплакала. Её плач разбудил оборотня, и он, взрыкнув, проснулся. Некоторое время в темноте были видны только его горящие глаза, пока до него не дошло, что происходит.
– Нам подмешали сонного зелья и притащили на корабль, – сходу догадался он, придвигаясь к Саломее. Его прикосновение к руке неожиданно успокоили её. Она несколько раз всхлипнула и взяла себя в руки.
– Хитрые дьяволы! – прорычал оборотень, со всей силы стукнув кулаком по деревянной перегородке. Сейчас мысли в его голове носились, как стая испуганных птиц. С одной стороны – сбежать с корабля легче, чем из подвала. Но вокруг будет море, и побег на этом можно считать завершённым.
Саломея выплакалась всласть и теперь лишь тихонько всхлипывала.
– Ладно, не плачь, – коснулся в темноте её плеча Аруш, – что-нибудь придумаем. Ведь мы все ещё живы.
Девушка всхлипнула ещё раз и, смешно шмыгнув носом, посмотрела в ту сторону, где находился её товарищ по несчастью.
– К тому же у нас в запасе есть неделя.
– Почему неделя?
– Ну-у, возможно меньше. Я не могу определить, что за корабль нас везёт, и насколько опытен капитан. А морем до Гротанга или Зурдаара – неделя ходу.
Саломея тяжело вздохнула:
– Тогда ладно. А как ты думаешь, – тут же задала она новый вопрос, – нас скоро заставят драться?
– Никто этого не знает кроме этого ублюдка и его дохлого дружка.
– У-у, – невнятно промычала Саломея, пытаясь поудобнее устроиться на соломенном тюфяке, отчаянно пахнувшем прелой соломой и немытым человеческим телом. Кое-как умостившись, она принялась осматриваться, руководствуясь комментариями Аруша, прекрасно видевшего в темноте. Оказалось, их клетка была всего лишь одной из многих уходящих вглубь трюма. Кое-где свисали кандалы, старые верёвки и цепи. Тихо поскрипывал корпус судна, размеренно покачиваясь на волнах.
– Корабль работорговцев, – хмыкнул оборотень, – или я не перевёртыш.
– Но, ведь работорговля запрещена! – воскликнула Саломея.
– А разве запреты кого-нибудь останавливали? – вопросом на вопрос ответил Аруш, блеснув в темноте зубами. – Но я с удовольствием поинтересовался бы, когда нас покормят?!
Но его вопрос повис в воздухе, оставшись без внимания.
Флозерин лениво оглядывал окрестности, ожидая возвращения Герхарда, как вдруг «ищейка» в его руке ожила. Сначала это был лёгкий, даже какой-то неуверенный толчок, словно она пробовала прочность поводка. А затем стала дёргаться с такой силой, будто эльф вёл в поводу крурта. И тянула не куда-нибудь, а в сторону открытого моря.
