Не будь мы связаны, возможно, я бы вообще ничего не почувствовала. А так щиту удавалось только раздражать меня.
И мне ещё сильнее хотелось прикасаться к нему.
— Что? — спросила я, краснея. — Что я сделала?
Я опустила руки вдоль боков, разжав ладони. Я не думала об этом как о жесте видящих, пока не увидела, как он взглядом проследил за моим движением и тут же стиснул зубы.
— Что я сделала? — спросила я уже по-английски.
Нарочито отвернувшись от меня, он сосредоточился на своём отражении в зеркале и покачал головой.
— Ничего. Ты ничего не сделала.
Мои щеки ещё сильнее залились румянцем.
— Ну, должно быть, я всё же что-то сделала.
Обернувшись через плечо, он мягко щёлкнул языком и приподнял бровь.
Ничего не сказав, он закончил то, что я начала делать для него. Подцепив пальцами ремни своего бронежилета с обоих боков, он двумя быстрыми рывками затянул их, крепко прижав органическую броню к своему телу. Я невольно заметила, что он носит кольцо, которое я дала ему — оно принадлежало моему приёмному человеческому отцу, ныне покойному.
Он повторно дёрнул за оба ремня, и только потом зафиксировал их на своей грудной клетке с обоих боков.
— Я сейчас не совсем в состоянии справиться с тем, что ты делаешь, — сказал он, покосившись на меня.
— Я тебя одевала, — раздражённо сказала я. — А не раздевала.
Его подбородок напрягся, но он всё же слегка улыбнулся, снова посмотрев в зеркало.
— Мой свет не всегда понимает разницу, жена.
Я фыркнула, но не уверена, что это был настоящий смешок.
Он не отводил взгляда от зеркала, затягивая чёрные плечевые ремни и надевая их как ещё один жилет. Я наблюдала, как он поправляет эти ремни. Обернувшись, он окинул взглядом мою схожую экипировку и передал мне ещё несколько магазинов с металлической полки.
— У тебя есть пальто? — спросил он.
Я похлопала по тому, что положила на металлический стол перед ним.
Он осмотрел её, затем один раз одобрительно кивнул.
Я всё ещё видела в его глазах лёгкое беспокойство. Оно исчезло за считанные секунды. Затем он слегка попружинил на пятках, и я задалась вопросом, осознает ли он, что делает это. Я заулыбалась ещё шире, увидев, как он с сосредоточенным выражением просматривает ещё одну кучу боеприпасов.
Я никогда не встречала никого, кто бы так наслаждался боевыми операциями, как он.
Даже его первый заместитель, Врег, ещё один профессиональный военный разведчик, не так заводился при мысли о проведении боевой операции, как Ревик. Он пытался скрывать это от меня, но я знала характерные признаки. Я видела их, когда он был Сайримном, жил в горах с Повстанцами, и я явственно видела их сейчас.
