— Господин, мы все… — начал Вилли.
Но кавалер жестом прервал его. Встал и пошел, хромая, к людям:
— Еще раз говорю тем, кто слаб и думает уйти. Уходите сейчас.
Люди стали приглядываться, некоторые наклонялись, чтобы видеть весь ряд, может, кто из ряда выйдет, но никто не вышел.
Нет, эти мерзавцы хотели делить добычу. Они еще не понимали, куда попали.
— Хорошо, — сказал кавалер, когда так никто из строя и не вышел.
Он еще раз отсмотрел этих людей и ни на секунду не усомнился, что кто-то из них еще сбежит.
Они шли на юг, еще утром вошли в землю Фриннланд. Ничем эта земля не отличалась от земли Ланн, только дороги здесь были хуже. Городов тут больших не было, вокруг поля да пастбища, даже столица Фринланада, Эвельрат, и та была, кажется, невелика, не чета ни Малену, ни Вильбургу, ни Ланну.
Шли хорошим солдатским шагом. Волков не хотел давать поблажки, но вскоре Роха подъехал к нему и сказал, что людишки приустали.
— Привал? — удивился кавалер. — Мы только пошли.
— Они к такому шагу непривычны, горожане, лентяи. Были бы мужики, то шли бы и дальше, а эти уже едва плетутся, — пояснял Скарафаджо.
— Ни доспеха не несут, ни оружия, ни провианта и уже на второй день марша едва плетутся?
Игнасио развел руками, но он оказался прав. Почти тут же к квазару подошел Вилли и сказал:
— Господин, у нас один не может идти.
Волков повернул коня и увидал одного из людей полулежащего на обочине дороги. Кавалер подъехал к нему:
— Ну, что с тобой?
— Господин… — вздыхал бледный, как полотно, человек. — Не могу больше идти.
Он после каждого слова вздыхал и держался за бок.
— Сыч, — крикнул Волков, — дай ему кусок хлеба, и пусть идет куда хочет.
Но и это было еще не все, до полудня двое просили разрешения уйти, у обоих были сбиты ноги в кровь, в мясо. Башмаки были у них совсем никудышные. Сыч им тоже выдал хлеба. Когда по полудню стали на привал, людишек оставалось всего сорок семь.
Но даже на привале им не дали валяться. Новые сержанты часть людей отправили на сбор дров и готовку еды, а остальные пошли учиться стрелять.
На третий день, когда до Эвельрата оставалось пару часов пути, еще один отказался идти. Сказал, что больше не может. Кусок хлеба и катись к черту. Остальные ныли, что угробили свою обувь, но шли. Уставали, но на каждом привале и на ночевке успевали пострелять. Бодро расстреливая и пули, и порох. Стреляли они все еще не очень хорошо, но Волков замечал, что в руках у них уже появилась сноровка. Люди учились быстро заряжать мушкеты и аркебузы.
