– Это другое, - медленно сказал Ёрмунгард. – Лечить, беречь – не убивать. И ты оказался близко. Рагнарёк зачерпнул твою силу. Отдал её матери. А если не будет ни тебя, ни меня? Из кого он будет черпать? Береги сына. Моего внука. Боги могут вернуться, когда его не станет…
Харальд помолчал, соображая.
Значит, детеныш и силен,и слаб одновременно. Враг богов просто потому, что такова егo судьба. Враг ещё до рoждения.
Но не враг людям – кажется, это хотел сказать Ёрмунгард. И детеныш будет беречь мать и себя, если рядом будет или его отец, или сам Змей.
– Как боги могут вернуться? - спросил наконец Харальд. – Биврёст разрушен. Пoвозки Тора и его козлов уже нет.
– Брисингамен. - Пальцы родителя на планшире лодки шевельнулись. Снова захрустело дерево, приминаясь. – Локи не зря когда-то пытался его выкрасть. Не получилось. Эта вещь… вселяет одного в тело другого. В германских землях Тора иногда зовут Вотаном, что значит – Один… а иногда Доннером. Что значит – Тор. И все потому, что Один однажды надел Брисингамен на шею любимого сына. Когда Одинсон являлся в наш мир для охоты, в его теле не всегда обитал сам Тор. Один приходил, вселившись в его тело… ему нужны җертвы, чтобы жить, он без этого не может.
– И он сделал такое со своим сыном? – Харальд подхватил секиру, положил её на расставленные колени.
– Локи рассказал… – прошипел Ёрмунгард. - Что после пророчества вёльвы о Рагнарёке Один сделал такое с еще двумя сыновьями. С теми, кто должен был выжить после всего. Он хотел жить в теле одного из них, даже если Асгард погибнет. Тор тоже как-то раз одел Брисингамен на шеи своих сыновей. Печать ожерелья не стереть. Тела четырех богов из Асгарда, которым суждено выжить после Рагнарёка,теперь как кувшины. Тор и Один могут вoйти в них в любой момент. Знаешь, как называют Хеймдаля?
– Сын девяти матерей, – буркнул Харальд. – Что, и тут замешан Брисингамен?
Волны плеснули в борт лодки сильней. Мировой Змей сипло уронил:
– Боги тоже смертны. У кого-то из них сил побольше, у кого-то поменьше. Но здесь, в мире людей, боги никогда не оставались надолго. Земля этого мира их не любит. И высасывает из них жизнь. Они стареют, слабеют… идут к своей смерти.
Выходит, поэтому Один и Тор устроили западню на льду озера – а не на берегу, подумал Харальд. Подальше от моря, в котором был Змей, чтобы детеныш в теле Сванхильд не зачерпнул и его силу. И не на земле, чтобы не ослабнуть самим.
