– А я как раз и работаю… работала здесь, – широко улыбнулась и впихнула его в кабину, – Максим Григорьевич, – не удержалась от подначки.
– Я предпочитаю «Макс», – надулся.
– Вот значит как, безжалостный бунт? – прижала его к стеночке и потерлась бедрами. Мужчина застонал, но кнопку своего этажа нажал. – А кто тогда Максим Григорьевич? Может, это он?
Снова потерлась, чувствуя главный аргумент в любом споре, и опустилась на колени, преувеличенно подобострастно посмотрев на внушительный бугор, распирающий ширинку джинсов.
– Простите Максим Григорьевич, – сказала громко, как глухому. Ушей же на члене нет? – Не признала сразу…
– З-зараза… – меня дернули наверх и закрыли все еще говорящий что-то рот своими смеющимися губами. И укусили белоснежными зубами.
И сжали сильными руками…
Я довольно застонала. Хорошо-то как… Свободно. Снова.
Целуясь, мы ввалились в номер, который обедневший миллионер только и мог себе позволить… Ну-ну.
Я сбросила туфли и заурчала, погружая натруженные ступни в ковер с высоким ворсом.
Макс замер:
– От меня ты урчишь не так довольно, – заявил обиженно.
– У тебя есть еще время все исправить, – заявила уверенно и потянула замок платья.
Я сняла не нужную в данный момент тряпку.
Он – футболку.
И мы ненадолго прервались со своим взаимным стриптизом. Потому что меня жуть как заинтересовало, сколько кубиков на животе у нынешних миллионеров, и каковы они на ощупь, вкус и запах. А ему вдруг понадобилось взвесить в ладонях и обмерить всё, что выдавало во мне женщину.
Я выгнулась, чувствуя, как затвердевают и ноют соски.
И снова опустилась на колени, покусывая и вылизывая кожу живота, проводя языком по темной дорожке и расстегивая ремень.
Рука сама нырнула под резинку трусов – и я не стала её останавливать.
Обхватила горячий член, отчего он дернулся в моей ладони, и с чувством провела по все длине. Царапнула головку и растерла выступившую каплю…
– Не хочу… – простонал блондин.
– Не хочешь?
– Не хочу кончить в штаны.
Он взял меня подмышки, поставил на ноги, а потом поднял и подхватил меня под ягодицы, чувствительно сжимая кожу.
Я порадовалась, что надела кружевные стринги.
Он втянул мою нижнюю губу, сделал шаг со мной в объятиях, но не удержал и слегка прислонил к стене, а дальше и вовсе уронил на милый диванчик…
– В фильмах герои делают это с легкостью… – пропыхтела, посмеиваясь, придавленная я.
– В фильмах муляж героини, наверное, вырезают из пенопласта – пропыхтела придавившая меня мечта. Тяжеленькая такая. – Что еще ты видела на экране? – спросил он ревниво, кусая меня за мочку уха. А потом обводя языком ушную раковину.
