– Можно мне задать вам вопрос? Вы ведь француженки?
– Конечно, – ответила Анастасия, а Сафи ударила себя в грудь, после чего Анастасия добавила: – Vive la France![25]
– Кто же научил вас говорить по-английски?
– Американские туристы.
– Правда? – Такого Софи не ожидала. – Очень мило с их стороны.
– Они не знают, что нас учат. Они просто едят в кафе в парке, сидят на скамейках и болтают, болтают, болтают.
– А вы сидите рядом?
– Non! Конечно, нет! Служители парка стали бы нас узнавать, поэтому мы сидим на деревьях. Там нас никто не видит. Американцы не слишком наблюдательны.
– Разве? – Софи никогда не встречала американцев.
– Во всяком случае, взрослые. Дети больше всего замечают. Надо остерегаться детей. Мы и по-русски говорим. А еще то ли по-итальянски, то ли по-испански. Мы точно не знаем, какой это язык, но говорим и на нем тоже. Маттео говорит по-немецки, но не так хорошо, как делает вид.
– Вы сестры?
– Да. Сафи – младшая, кажется, – ответила Анастасия. – По крайней мере, мне кажется, что я помню то время, когда ее еще не было, а она не помнит, чтобы рядом не было меня, так что мы считаем ее младшей.
Это показалось Софи невероятным.
– Вы считаете Сафи младшей? Вы не знаете, сколько вам лет?
– Non, – пожав плечами, сказала Анастасия. – Мы не помним своей матери. И Маттео тоже не помнит. Он говорит, что ему четырнадцать, но забывает, что каждый год ему должно становиться на год больше. – Анастасия снова оглядела Софи с головы до ног. Дома Софи ни разу не видела такой прямоты во взгляде девчонок. Анастасия казалась бесстрашной. – Сколько тебе лет? Мы примерно одного роста.
Софи покачала головой.
– Так возраст не определишь. Я высокая для своих лет. Мне кажется, тебе лет тринадцать.
– Хорошо. Пускай мне будет тринадцать. А Сафи? Как думаешь?
– Одиннадцать? Или десять?
– Пусть будет десять, – решила Анастасия. – Я хочу быть старше. – Она расправила платье, как принцесса на празднике, а не как девчонка с водорослями, прилипшими к ногтям. – Прошу прощения за платье. Когда-то оно было из белой парчи. Очень хорошее. Я нашла его в мусорном баке. Люди в Париже так много выбрасывают! Но нельзя носить белое, если хочешь оставаться в безопасности. Поэтому мы пачкаем все… ach, как это называется?
– Краской? Травой?
– Такой зеленой пылью, которая бывает на деревьях. Чем-то вроде древесной пыльцы.
– Да! Я знаю, о чем ты. Она и белая бывает, обычно на ивах. Чарльз – мой опекун – называет ее природной краской. Я не знаю, как она называется на самом деле. – Софи взглянула на собственный кремовый джемпер. – А это подойдет?
