Это видеть нельзя без слез,
Мамонтенок в глыбе льда.
Согревая цветочек в мороз,
К сердцу нежно прижал навсегда…
…Белые тона, холодные краски,
Реликтовые сопки все в снегу,
Так вокруг уныло, ни тепла, ни ласки,
И стылые торосы на берегу.
Воет вьюга колючим ветром,
И, пожалуй, уже навсегда,
Этим холодным, недобрым летом,
Приходит владыкой армада льда.
Осторожно по гальке ступая,
Стадо мамонтов шло к воде.
Мамонтенок средь них, играя,
Шаловливо шнырял везде.
То, за хвост хоботком дернул мамку,
И в восторге отскочил.
То, ногой провалился в ямку,
Не беда, подхватился, вскочил!
На полянку примчался игриво,
И замер. - Шагнуть не смеет:
Что за чудо, какое диво,
Под снегом скромно алеет?
Цветочек листочками нежными,
К солнцу тянулся аленький,
Над теми холмами снежными,
Такой сиротливый, маленький.
Сила жизни, природою данная,
Вверх толкала: давай расти!
Но, увы, уже не желанная,
Эта нежная жизнь - Прости!..
Сердце терпеть не посмело,
Погибающий видеть росток,
На коленки став неумело,
Подышал он теплом на цветок.
И, быть может, ему показалось,
А может быть, это и так,-
Лепесточки заулыбались,
Закачались листики в такт.
Цветочек к теплу потянулся,
Мамонтенка ткнул листиком в нос,
От холодного сна очнулся, -
На глазах будто бы, подрос.
Мамонтенок цветок согревает.
Обнял, в нежности шепчет ему:
«Моя мама, большая, все знает!
Я сейчас ее к нам позову!..».
…Нам не узнать, как все сталось,
Какая случилась беда,
Что никого не осталось, -
Всех поглотила вода.
Лишь мамонтенок остался.
И голову в горе сломя,
По берегу, бедный метался,
В хоботок тоскливо трубя.
Он звал свою маму. Не веря,
Что остался один навсегда.
Как же ребенку-зверю,
Выжить в злом мире льда?
Один, один на свете,
И не к кому в ласке прижаться!..
Лишь воет холодный ветер,
Да снега на землю ложатся.
К вечеру, в горе, уставший,
Он на полянку вернулся.
Цветочек, его ожидавший,
Нежно к нему потянулся.
Лег мамонтенок, забылся,
Обнял бережно друга.
А тот к нему мягко склонился,
