Проверив свой сегодняшний улов, Сонг попытался изучить духовную эмблему. К сожалению, все, чего он добился, была лишь головная боль. Загадочные шары представляли собой настоящую мешанину из разных законов, энергий и сил, и на текущем этапе понимания боевых искусств Сонг просто не мог даже минимально осознать их.
Так ничего и не добившись, парень лег спать, не забыв при этом выставить вокруг своего лагеря нечто вроде сети из части своего восприятия: если кто-то запнется об эту сеть, то сразу же разбудит его.
Следующий день встретил Сонга уже ясной и жаркой погодой. К сожалению, поблизости нигде не было каких-либо водоемов, потому восполнить запасы пресной воды ему не удалось. Взглянув в небо с одним солнцем, Сонг осознал, что за все утро ни разу не слышал пения или трели птиц. Как и вчера, из всех звуков в лесу был слышен лишь шум ветра в кронах деревьев.
«Интересно, отсутствие птиц — это следствие того, что их кто-то съел, или их изначально сюда не запускали? Как и животных?» — подумал парень, мысленно запоминая местоположение такой удобной поляны.
В течение следующей пары дней Сонг рыскал по всей округе, методично обыскивая своим восприятием каждый камень. Такое упорство принесло свои плоды — он сумел найти целых пять духовных эмблем. Помимо простых находок, ему удалось пару раз украсть эмблемы прямо из-под носа других практиков, правда, на этот раз легко уйти ему не дали. Какой-то воин в приступе ярости обрушил на него настоящий град молний, и даже с учетом скорости Сонга увернуться от молнии у него не получилось, результатом этого стало множество крайне болезненных ожогов, а также практически не двигающаяся кисть левой руки. Несмотря на то что татуировка Сонга трудилась вовсю (а также он принял несколько кровоостанавливающих пилюль), восстановление после такого могло занять целый день. Это его, конечно, не устраивало, потому приходилось терпеть боль от ожогов и еще пользоваться лишь одной рукой.
Четвертый день испытания начинался как обычно. Сонг обследовал следующий участок в поисках духовных эмблем, когда почувствовал сильнейший духовный призыв о помощи. Эта простейшая способность была доступна любому практику, хотя пользовались ею крайне редко. Как правило, если воин использовал призыв о помощи, это означало, что он находится в отчаянной ситуации. В среде мастеров боевых искусств использование призыва о помощи приравнивалось к трусости, и такой практик рисковал после спасения еще долго оставаться объектом всеобщих насмешек.
