Огоньки помогали нам ориентироваться и показывали, где лучше пройти с козой, не натыкаясь на людей, на патрули, на ночных сторожей или на собак, не то они, почуяв, что в темноте идут люди с козой, зальются лаем, и на их лай может выйти откуда-нибудь человек с фонарем, увидеть нас в темноте и сообразить, что мы ведем с гор козу в такое время, когда вокруг свирепствует ящур, весь край в опасности и прогон какого бы то ни было скота абсолютно запрещен. На первый взгляд пустяковое дело — подумаешь, купил кто-то козу и ведет ее к себе домой. Но самый факт, что козу купили во время ящура и ведут ночью, тайком, в обход тех мест, где могут встретиться люди, превращал пустяковое дело в настоящее приключение. В ту ночь я впервые участвовал в приключении или, точнее, я понял, как простейшая история может превратиться в приключение, и потому не только запомнил почти каждый шаг нашего путешествия с козой, но даже пытаюсь его описать.
Итак, мой опекун ведет козу, я подгоняю ее сзади, и мы надеемся, хоть и кружным путем, до полуночи все же добраться до нашей деревни. Коза, видать, тоже понимает ситуацию и молчит, не мекает, не выдает нас. Кое-где только потянется мордой к какой-нибудь веточке, сорвет листок. В одном месте мы шли по старой дороге, обсаженной с двух сторон высокими деревьями, шагали почти как по тоннелю, где-то внизу шумела вода, и вдруг коза так внезапно остановилась, что я налетел на нее. Она обернулась посмотреть, кто на нее налетел, а я гляжу — Опекун исчез. Слышу его голос словно бы из-под земли — оказывается, он упал в глубокую канаву, вырытую поперек дороги. Канава была довольно длинная, Опекун прошел по дну ее и выбрался на поверхность в стороне от дороги, в лесу. Оттуда он вернулся, ругаясь, что вот, мол, перекопали дорогу, и спрашивал, кому это понадобилась здесь канава, но мы так и не поняли, почему ее вырыли именно в этом месте. Обойдя ее, мы снова вышли на дорогу, и Опекун сказал, что надо идти осторожно, как бы снова не наткнуться на какую канаву; он вспомнил, что в позапрошлом году здесь проводились военные маневры и что эти канавы, верно, выкопали военные. Воякам этим, сказал он, только дай копать поперек дороги, им наплевать, что в темноте можно упасть и шею свернуть!
Шум воды все усиливался. Опекун свернул с дороги и вывел нас с козой на гребень холма, потому что опасался, как бы дорога не уперлась в лесопилку. На гребне он выкурил цигарку и разработал стратегию нашего дальнейшего передвижения.
