С птицеподобной парой соседствовала полоска песка, в котором торчало несколько больших камней. На них сидели твари. Жофре никак не мог согласиться, что это одушевленные существа, разве что умом, — уж слишком они походили на резные фигурки, используемые священниками Шагга как олицетворение зла. Тем не менее, их тельца, закрытые панцирями, имели совершенно непринужденные позы, и двое из них держали что-то вроде больших чашек, в которые время от времени макали длинные трубчатые языки, приоткрыв рты с торчащими клыками. Их позы настолько походили на собрание старших функционеров, обсуждавших какое-то дело, что Жофре был потрясен.
Он оценил значительность этого холла: его строители позаботились о том, чтобы гостиница подошла не только гуманоидам, но и представителям других культур. И Жофре впервые поразила мысль о разнообразии форм жизни на других звездах. Какие совершенно разные, некоторые даже отвратительные на его взгляд существа населяли некоторые миры, и какой ограниченной была его собственная жизнь!
Цуржал дошел до конца коридора, который проходил между «местными» разделами фойе. Вверху это пространство доходило до вершины башни, покрытой желтым, местами прозрачным овалом, выполненным так, что любой падавший через него свет напоминал солнечные лучи. Пригласив Жофре, Цуржал встал на платформу, которая, когда они разместились на ней, поднялась, миновав два уровня балконов и остановилась, пришвартовавшись к краю третьего, загородка которого отодвинулась назад.
Перед ними оказалась дверь, и Цуржал вышел первым, чтобы приложить к ней руку. Панель сдвинулась с места и скользнула вбок, закатан вновь жестом пригласил своего спутника пройти в помещение, которое, несомненно, являлось его личной территорией.
* * *
Лампа светила очень приглушенно, но темнота полумрака не смогла скрыть выражение злобы на лице человека, который стоял, обратившись к посетителю. То, что он не рассчитывал на приход других, было ясно, так как он был одет в свободный домашний халат, небрежно повязанный поясом. За ним была груда подушек, с которых его подняла личная сигнализация, а в воздухе витал аромат отвара из трав, предназначенного для успокоения нервов и отдохновения от дневных забот — в этой степени этот человек по имени Рас Зарн привык к обычаям равнинников.
Занавес был отодвинут в сторону, и непрошеный посетитель без труда вошел.
— Нет нужды, — почти выплюнул слова Рас Зарн, его руки сжались в кулаки, словно больше всего на свете ему хотелось бы выразить свою неприязнь физическим ударом.
